Она с усилием высвободилась из его объятий, отошла, прижала руки к груди, глядя в его смуглое скуластое лицо. Такое непривычное, по первому впечатлению чуждое и некрасивое, это лицо, оживленное искренним чувством, уже не отпускало ее взгляда, хотелось смотреть в него без конца и слушать, слушать то, что он говорил… Но Прямислава не могла так сразу забыть все то, чему ее учили, и отдаться этому новому чувству, о котором никогда раньше не думала. Мысль о разводе с мужем была слишком нова, непривычна. Не верилось, что это на самом деле возможно, что грамота митрополита сможет избавить ее от связи с Юрием, установленной венчанием навсегда, до самой смерти! Она – мужняя жена, а значит, смертный грех ей и слушать такие слова, думать о другом мужчине…
Другой! Какой же он другой? Ведь Юрия она совсем не знала, даже не помнила толком его лица. Появись он сейчас поблизости, он-то и будет другой! А Ростислав – первый мужчина, который подошел к ней так близко, прикоснулся к ее руке, заставил ее сердце биться так часто…
– Что ты, Ростислав Володаревич? – еле слышно шептала она, словно умоляя не терзать ее ураганом этих чувств. – Грех… И тебе, и мне…
– Не бойся ничего! – Ростислав хотел опять взять ее за руку, но она попятилась, и он не стал настаивать. – Я ведь тоже княжьего рода, мне никто не указ, кроме батюшки.
– Говорю же тебе, я не раба!
– Ну и пусть! Хоть послушница, а хотя бы и черница! Из княжьего терема никакой церковный суд не достанет, не придет носы резать[11]…
Прямислава ахнула, повернулась и пустилась бежать в ту сторону, где, как ей казалось, должна быть опушка.
– Тьфу! – Ростислав плюнул в досаде на собственную глупость, так напугавшую девушку. – Да пошутил я! Не бойся!
Но она не слушала и неслась через лес к светлеющей опушке, как будто за ней гнался сам нечистый дух.
– А дружина-то на что! – с досадой и смехом кричал вслед Ростислав, видя, что ее не вернуть. – У меня дружина храбрая, отстоит наши носы как-нибудь!
Из леса они вернулись с заметным опозданием, но порознь (Ростислав даже еще помедлил у самой опушки и показался через некоторое время после того, как запыхавшаяся девушка скрылась в шатре). Его отроки только ухмылялись, а на Прямиславу Зорчиха обрушила целый град вопросов. Они-де с Крестей не хотели без нее уходить из леса, посылали Тешила ее искать, но тот, свиненок, больше всего озабоченный грибами, вернулся очень быстро и клялся, что «девка не пропадет». А особенно настаивать на поисках «девки» Зорчиха не решилась, а то как бы чего не подумали…
