— Не болтайте, все решено! — сухо сказал аспирант. — Вы убили мою невесту.
— Мало ли, кого я убил на стажировке?! — удивился Эпикур. — Ты, Мишель, припомни хотя бы свою преддипломную практику!
— Ты сжег ее живьем! — Аспирант ухватил профессора рукой за подбородок. — Эпикур, вспомни Аномалию!
— Нет, ты что-то не то делаешь! — Эпикур пытался вырвать свой подбородок из цепких пальцев ученика. — Здесь незачем применять пальцы, здесь нужны клещи! Достань клещи! — Голос профессора звучал все увереннее и увереннее, и аспирант подчинился, полез в ящик с инструментами. — Да нет, не эти! Возьми пошире, чтобы сразу сломать челюсть. И потом, ты ошибаешься, я, конечно, отдал приказ расстрелять и сжечь твою Аномалию, но повесили ее грили! — Широкие зубастые клещи надвинулись на его лицо, Эпикур дернул головой и продолжал уже скороговоркой: — А я, между прочим, труп снял и со всеми почестями захоронил! И, между прочим… — Клещи уже сдавили его челюсть. — Это легко, очень легко проверить.
Мишель швырнул клещи на пол, сделал шаг в сторону и защелкал клавишами внутреннего телефона. С трудом поворачивая голову, Эпикур осматривался. В комнате было небольшое квадратное окно, шкафы и ящики с инструментами, и еще одно такое же кресло, еще одно такое же зеркало и единственная табуретка для палача. Окно, как и следовало ожидать, выходило не на улицу, оно выходило в какое-то другое подземное помещение. В зеркале отражалось лицо Эпикура.
"Если бы вырваться, то можно попробовать взорвать их изнутри", — подумал он.
В зеркале отражался немолодой плотный человек со свалявшимися седыми волосами, налепленными на жирном лице, с синяками вокруг глаз. Человек был одет в изодранный черно-коричневый комбинезон.
— Я не верю! — крикнул аспирант в телефонную трубку. — Она не могла изменить, я сам ее готовил! — голос его мелко дрожал.
"Сгорела, сгорела у мальчика защита! Даже жалко!" — подумал Эпикур, а вслух сказал:
— Мишель, ты должен знать, мой мальчик, она работала сразу на три разведки, и готовил ее не один ты.
Аспирант поморщился, как будто глотнул кислого. Он все сильнее и сильнее вжимал себе в ухо телефонную трубку.
Профессор с замиранием сердца смотрел, как медленно расстегивает у себя на поясе кобуру любимый его ученик, как достает пистолет, как приставляет его к виску.
— Ну! — не удержался Эпикур.
Аспирант грустно посмотрел на него и нажал на собачку.
"Как сентиментально, а впрочем, это готовая научная работа!"
