Потом уже встречи с искусством стали всё более частыми. Мне повезло: после окончания народной школы я поступил в гимназию города Мартина.
Мартин был тогда средоточием словацкой культуры. Здесь находился культурный центр — Матица Словацкая и выходили книги, чудесные книги. В гимназии нас обучали учителя, посвящавшие свое свободное время искусству. И потому, кроме бабушки, я благодарен еще двум учителям за то, что они настежь распахнули передо мной врата в царство искусства, литературы и книг. Первый из них, Ми́кулаш Ста́но, был долгие годы моим классным наставником и учил меня словацкому языку и литературе. Сам переводчик с польского и французского языков (среди прочего он перевел и роман Сенкевича «В пустыне и в пуще»), он был вдохновенным знатоком литературы. А все, что он страстно любил, он с таким же увлечением передавал ученикам. Рекомендовал нам, что читать, требовал, чтобы лучшие образцы словацкой поэзии мы знали на память.
Он открывал нам неисчерпаемый кладезь сокровищ — от фольклора до тогдашнего модерна, отечественного и зарубежного. И я полюбил литературу и искусство до такой степени, что вступил в конфликт с математикой, физикой и химией.
Вторым, также удивительным человеком был учитель Ярослав Водражка, член Академии Художеств, один из основателей знаменитой библиотеки детских книг «Доброе слово», которую издавала Матица Словацкая. Он учил нас рисованию, раскрывал перед нами игру красок; мы замирали от восхищения, когда левой рукой несколькими штрихами он делал наброски то Яношика, то разных зверушек, то расписной избушки. Ярослав Водражка иллюстрировал и детские книжки. Некоторые из них он даже сам написал. Это был веселый человек, и его жизнерадостность и юмор переливались и в его иллюстрации и в рассказы, которые он сочинил. Помню, как сегодня: на один из уроков рисования он принес оттиски страниц книжки «Пираты». Это был его собственный фантастический рассказ с его же собственными иллюстрациями. Он показывал нам, как выглядит книжка на этой стадии производства. Глаза его светились восторгом, и у нас тоже разгорелись.
Меня заворожил его рассказ. Мне казалось сказочным и то, что в книжке одна краска накладывается на другую, и то, как печатники все это делают. Мне казалось, что они должны очень любить эту великолепную работу.
Потом учитель бросил пачку корректур в корзину как ненужную. Я с трудом дождался перемены и, едва он вышел за дверь, бросился к корзине, чтобы никто из соучеников меня не опередил, и взял страницы «Пиратов».
