Пильщик из разговоров с Лидке узнал, что на него надели форму только год назад, когда подбирали остатки. На фронте ему даже стрелять не пришлось, он только отступал. Его послали под Киев, но, пока он туда добирался в телячьем вагоне, советские бойцы уже отогнали гитлеровцев далеко от города… Адамчик убедился, что Лидке ненавидел войну, а еще больше — фашистов. Он часто вспоминал о семье и тяжко вздыхал. Однажды он сказал Адамчику: «Мы отступили уже на сотни километров, и при каждой передышке я ищу возможности перебежать».
— Я за него ручаюсь, — сказал Адамчик.
Ребята молчали.
Они не знали, как поступить. Решил Вртиак:
— Раз так, пусть ждет в пять вечера на Ригле. И вы с ним приходите.
Так Лидке попал к партизанам, даже не сменив гитлеровской военной формы.
В тот же вечер большая группа партизан спустилась к лесопилке.
А к утру комнатушка Адамчиков была уже пуста. От немцев не осталось и следа, только угол флигеля повредило взрывом ручной гранаты.
Одну лишь ошибку сделал пильщик. Когда Ганзелик говорил ему, что после случившегося нельзя оставаться на лесопилке, Адамчик ответил:
— Да уж как-нибудь останемся. Ведь наверх наши старые ноги нас не донесут.
— Мы донесем, — предложили партизаны, получившие от Шимака совершенно ясный приказ.
— Да зачем вам лишние рты?
— Об этом даже не говорите, — настаивал Ганзелик. — Ведь теперь они будут мстить. На лесопилке вам уже не жить спокойно.
— Господь бог добр, он охранит нас, — твердила свое Адамчикова.
А пильщик полностью подчинился жениному упрямству.
Увидев, что партизаны вернулись без Адамчиков, Шимак рассердился.
— Насильно их, что ли, тащить? — обиделся Ганзелик, чувствуя угрызения совести. Он не должен был уступать ни за что, это мучило его всю дорогу.
— А хотя бы и так, — поддержал Шимака Хорват. — Насильно, под конвоем.
— Умники, — проворчал Ганзелик и вытер пот со лба.
— Завтра за ними спуститесь, — решил командир.
— Хорошо, — согласился Ганзелик, и с души его как будто камень свалился. — Приведу их. Пусть под конвоем, но приведу, иначе не будет мне покоя. Иногда надо быть твердым как камень.
Но на другой день патруль увидел, что лесопилка под Кочкой сгорела дотла. А повыше под молодой березкой лежали два мертвых тела: старики с лесопилки.
Ганзелик готов был биться головой о стену. Теперь только он понял, что сделал, уступив им. Шишак ему этого не простит. И будет прав, черт возьми, будет прав: он получил приказ, надо было его выполнить!
