не удивлюсь, если лет через пять в законники будут принимать, как раньше в партию, да требовать, чтобы исправно взносы платил.
При этих словах Дюк еле заметно вздрогнул, но быстро взят себя в руки. Вслух же он согласился с Монахом:
— Да, Валера, ты прав.
— А хуля мне не по делу базарить, — в голосе Фомина послышались нотки раздражения, — я же не биксота голимая, чтобы метлой не по делу махать, и понты колотить перед вами мне резона нет. Иногда кажется, лучше бы всю жизнь на зоне проторчать, чем в этой вольной параше говно разгребать. Думал, откинусь, поглазею на шлюх, отдохну да поживу как человек. А здесь вместо блядей «петухи» голимые, которых я в таком количестве за всю свою жизнь в лагерях да на пересылках не встречал. Тут недавно на меня какая-то задрота наехала, пытались пальцы гнуть, «бакланы». — И Фомин подробно рассказал Дюку о недавнем происшествии, связанном с расселением их коммунальной квартиры, на что тот лишь протяжно вздохнул.
— Ладно, проехали, — сказал Монах, посчитав тему исчерпанной, — лучше расскажи о себе. Чем живешь?
Собираясь ответить на вопрос, Дюк не торопясь раскурил толстую сигару.
— У меня бригада своя, — самодовольно произнес он, — дербаним потихонечку жирных клопов.
— Небось и банкиры есть? — Фомин вспомнил о недавнем разговоре со школьным товарищем и подумал: если Дюк делает «крышу» Гладышеву, вопрос можно легко уладить, призвав его людей поуважительней относиться к Валериному другу.
— Есть, — гордо ответил Леша и добавил: — Даже не один.
— Ну и как у «бобров» шкурки, не трескаются еще? — под «бобрами» блатные обычно подразумевают «сладких лохов», которых можно дерба-нить почем зря.
— Нет, мы своих финансистов как зеницу ока бережем, — произнес Дюк.
— А случаем нет среди них Гладышева? — поинтересовался Монах.
Задумавшись на несколько секунд, Дюк протянул:
— Насколько я помню, такого нет. А что, какая-то проблема? — он уставился на пахана.
— Да так, — отмахнулся авторитет.
Примерно через час общие темы были оговорены, и Дюк взял в руки принесенную с собой барсетку и достал оттуда увесистый пакет. Положив его на стол перед хозяином квартиры, пояснил:
— Здесь «грев» от братвы, прошу принять с поклоном от всех нас. Думаю, на первое время этого «воздуха» хватит. Тут ровно пятьдесят штук «зеленью».
Монах, даже не удостоив взглядом лежащие перед ним деньги, сдержанно поблагодарил:
— Передай и от меня поклон всей братве, а также от Артамона, который вместо меня остался «смотрящим», пока не подберут кого-нибудь помоложе из законников или честных фраеров.
