— Моя кровь тоже будет молоком, когда у меня будут детки?
Кажется, он смутился.
— Да. Твоя кровь станет самым вкусным молоком.
Керме сказала со странным, но очень приятным чувством в груди:
— Мне придётся протыкать себе руку, и давать им напиться моего молока.
— Где ты такого наслушалась? — в голосе Ветра сквозило искреннее возмущение.
— Я слышала, дети пьют молоко мамы.
— Оно само польётся у тебя… вот отсюда.
Он слегка ослабил тесёмки на халате, и Керме почувствовала его руку возле самого сердца. Казалось, его пальцы погружаются под кожу, ещё немного, и смогут играть на венах, словно на струнном инструменте. «Это Ветер, — сказала она себе, — Он может всё, и ему позволено всё. Он мой жених».
До вен он так и не достал, и дыхание вернулось в норму. Рука убралась от её груди, перебирая пальцами, словно паук.
Какое-то время они просидели в молчании, и, чтобы немного отвлечься, он начал рассказывать:
— Когда кипят битвы и кони даже сталкиваются грудью, кусают друг друга и всадников, когда поёт железо, на копья каждую секунду поднимают какого-то недотёпу, во всём этом супе кровь становится похожа на яд. Она сильнее змеиного яда! Она разъедает даже наконечники стрел, так что воин, которому попали в грудь из лука, если достаточно ненавидит своих противников, вынимает стрелу из груди — уже без наконечника! — и скачет дальше. Если его ранят копьём, кровь струёй ударит в обидчика и убьёт его на месте. Такова сила крови.
Керме спросила:
— Ты был в битвах? Наверное, побывал и в пустынях, когда наши кочевые народы воевали с бедуинами.
Она представляла, как жених её, нагретый пустынным солнцем, путешествует от одного лица к другому, оставляя ожоги и тёмные отметины пальцами с налипшим на них песком.
Он помолчал, перебирая её волосы. Потом сказал с до странности жалобными нотками:
— Мне всего двадцать зим.
— Как это может быть? Двадцать зим назад на земле совсем не было ветров?
— Конечно, были. Ветры были всегда, они плясали лихие пляски с запада на восток и с севера на юг, и обратно, гоняясь за зайцами и лисами. Но двадцать зим назад на землю пришёл новый ветер.
Керме почувствовала, что Шона улыбается.
— Так ты очень молодой ветер? И в какую сторону ты дуешь?
— С севера на запад и с запада на восток. Как и любой ветер. У меня нет цели, куда захочу, туда и поверну.
Шона помолчал.
— Ты моя жена и должна знать всё. Наверное, ты теряешься в догадках, почему я живу уединённо и почему на такой высоте.
