Я кивнул, потому что легко мог такое представить, а потом слез с мотоцикла, чувствуя себя грязным и усталым и зная, что эту грязь и усталость не смоет никакой душ.
Кива бросилась мне на шею.
— Мы тебя видели! По телевизору! Но ничего не поняли! Диктор говорил по–тайски!
Похоже, мы попали в местные новости. Я посмотрел на соседей: господин Ботен разглядывал незажженную сигарету, а госпожа Ботен грустно улыбалась. На этот раз я первый отвел глаза.
Кива осыпала мою руку поцелуями, зато Рори спрятался за госпожу Ботен и внимательно изучал обложку своей книги.
— Рори, — обратилась к нему Тесс, — поздоровайся с отцом.
Но мальчик по–прежнему жался к Ботенам и не смотрел на меня. Тесс опять произнесла его имя, на этот раз строже, тем жестким учительским тоном, который умела при необходимости придавать своему голосу, и он медленно поплелся в мою сторону.
Я покачал головой:
— Все в порядке. Он не обязан со мной здороваться.
Я пошел в дом. Кива по–прежнему держалась за мою руку и без умолку щебетала о том, что они видели по телевизору. Тесс отчитывала сына и благодарила Ботенов за то, что посидели с детьми. Я слышал их голоса, однако слова до сознания не доходили.
В голове вертелась одна мысль: все это не мое.
Все.
Мотоцикл. Дом. Мебель. Все принадлежит кому–то другому. А что же тогда принадлежит мне?
— Госпожа Ботен сразу же выключила телевизор, но мы успели увидеть тебя и твоих друзей, — сказала Кива, обдавая мою руку своим дыханием.
— Они мне не друзья. Джесси мой друг. Тот, у которого гиббон. Остальные — нет. — Я подумал о Фэррене. — Ничего хорошего они мне не сделали.
— Ладно, ладно, папа, я поняла, — проговорила Кива, широко распахнув глаза.
Я улыбнулся и дотронулся до ее щеки.
— Мне жаль, что все так вышло.
— Да я ничего, — поспешно сказала она. — А вот Рори даже плакал. Ему это все не понравилось.
— Ну, мне самому тоже не особо понравилось. — Я опустился на колени, чтобы заглянуть ей в лицо. — Но я не сделал ничего плохого.
Кива улыбнулась. Ее глаза светились любовью — любовью, которой я ничем не заслужил.
— Я знаю, — ответила она.
В доме Рори, не глядя в мою сторону, проскользнул к себе в комнату. Кива еще раз порывисто поцеловала меня в руку и последовала за ним.
Я вошел в гостиную, где мне ничто не принадлежало: ни кресло, ни стол, ни воздух, которым я дышал. Я опустился в это чужое кресло, совершенно измотанный, и веки сами собой закрылись. Потом я почувствовал, что передо мной кто–то стоит, и открыл глаза, зная, что увижу Тесс.
