Вот этот-то черный сюртук, сладко пахнущий свежим хлебом, Атс и брал себе в союзники, когда шел дразнить пестрого петуха. Каждый раз, когда петух подскакивал, чтобы нанести Атсу удар, тот набрасывал его себе на голову, и острые когти петуха поражали не мальчика, а всего-навсего черный сюртук. Его петух мог колотить хоть до полного изнеможения. А Атс только смеялся и еще пуще дразнил петуха. В конце концов петух так возненавидел этот черный сюртук, что стоило ему увидеть его, как он тут же лез в драку. Хуже того, он вступал в яростную борьбу со всем, что было черного цвета, и сражался пылко и храбро, приходя в полное неистовство. Пийтсу на себе испытала, какое это несчастье иметь черную шубу: петух не упускал случая наброситься на нее. И даже черному мерину и черному быку кукарекающий петух не давал пощады; всякий раз он старался так изловчиться, чтобы ударить их сзади по ногам, а потом орал во всю глотку, как бы оповещая мир о своей великой победе. Мерин обычно не обращал на петуха никакого внимания, но однажды почему-то ударил храбреца и попал так неудачно, что тот долго лежал без движения, распластавшись на земле. Атс уже подумал, что петух испустил дух, и громким криком оповестил об этом мать, но мама, подойдя к петуху и внимательно на него посмотрев, проговорила:
— Погляди-ка, глаза-то у него шевелятся; значит, он не умер.
Теперь и Атс увидел, что глаза у петуха, обведенные красным кольцом, действительно шевелятся, и спросил у мамы:
— А если глаза шевелятся, это значит, что он не умрет?
— Если у петуха глаза движутся, значит, он и сам скоро начнет двигаться, вот увидишь, — объяснила мама и добавила: — Ну и глупый же он, лезет бить лошадь по ногам, будто это что-то даст. Он, верно, считает, что черный мерин и бык тоже из петушиного рода, как и ты с твоим черным сюртуком.
— Почему же это я больше похож на петуха, чем мерин? — спросил Атс.
— Так ведь у тебя две ноги и ростом ты не больше петуха, — ответила мама.
— Нет, я больше его, много больше, — возразил мальчик.
— Это в отцовском сюртуке ты кажешься таким большим, без него ты куда меньше, — объяснила мама.
Пока мама и Атс спорили над распростертым петухом, тот стал ворочать головой и оглядываться по сторонам. Потом он повернулся на бок и вскочил на ноги. Но и стоя на ногах, он сначала пошатывался, а когда вытянул шею и хотел запеть, голос у него сорвался, и он упал рядом с кустом, усевшись прямо на свой поникший красивый хвост, как будто решил посидеть на свежей травке. Но длилось это не больше минуты, он тотчас вскочил и зашагал так же гордо и самоуверенно, как и раньше.
