— Не смешно! — сердито произнес Макос.
Но я не могла остановиться.
— Не смешно, — сказал он еще раз. — Не смешно, — повторил он в третий раз и тут же засмеялся сам.
— Кокосы боятся падать! — еле выговорила я сквозь смех.
— Тебе не понять, ты вон наслаждаешься! — улыбался Макос. — Ты первый раз самолетом?
— Да, а ты?
— Я уже летал. В Болгарию к родственникам. В Москву и Милан на соревнования по танцам.
— Уже летал — и боишься? Вот трус!
— Это не трусость. Это внутреннее. Ничего поделать не могу.
— А что за танцы?
— Ну, я танцор. Бальные танцы. — Макос подмигнул. Это его подмигивание было каким-то… Необычным и успокаивающим. Словно он знал, когда мне становилось не по себе, и специально подмигивал, как бы говорил: «Все хорошо, расслабься».
— Бальные!.. Здорово! — прошептала я.
Папа любил смотреть бальные танцы по телевизору, и я примерно представляла, что это такое.
— Ага, круто!
К середине полета мы уже поговорили обо всем: о полях, о клевере, о коровах и дойке, о том, как сильно Макос хочет собаку, но ему мама не разрешает, о танцах и нескольких кружках, в которые ходит Макос. При каждом легком качании самолета Макос хватал меня за руку и выдыхал:
— Падаем!
Мужчина впереди нас постоянно заказывал коньяк и скоро сильно захмелел. Мы, может быть, и не заметили бы его, если бы он не стал громко, на весь салон, требовать добавки. Стюард вежливо объяснил ему на английском, что больше нельзя, что уже достаточно. Но мужчина настаивал. В конце концов, когда стюард уже пошел прочь от пьянчуги, тот крикнул ему вслед:
— У-у-у, фашист! Фашистская морда!
Макос сжал ручку сиденья и нахмурил брови. Фашист на любом языке «фашист», и по глазам стюарда, который обернулся в сторону мужчины было видно: он понял.
Программа поездки была насыщенной. Организаторы запланировали много экскурсий, встреч и ничуть не меньше уроков. Немецкий в нашей группе я знала хуже всех. Мне всегда помогал Макос, если я что-то не понимала.
— Вы, я смотрю, сдружились с Макосом. — Карина подсела ко мне, когда мы ехали в автобусе в Веймар, на нашу первую экскурсию.
Я оглянулась в сторону Макоса — он оживленно болтал с немецким мальчиком, нашим ровесником, из того самого класса, который на неделю принял нас.
— Ну-у!.. — протянула я. — Да. А что?
— Ничего, он мальчик занятый. Так что ты не сильно.
— Купленный? Бумагу с правами покажи. — Отчего-то Карина разозлила меня. То ли потому, что ничего такого у меня и в мыслях не было, то ли потому, что она прочитала как раз мои самые потаенные мысли…
