Ник смущенно улыбнулся:
— Ты.
— Я?
— Именно.
Она опустила кружку на стол и уставилась на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Мы с тобой встречались до этой субботы?
— Нет. Конечно, нет. Ты же знаешь.
— Да, знаю. Тогда почему ты расспрашивала обо мне отца?
— Ах, ты об этом! Майкл рассказал тебе, да? — Глаза Элспет забегали. — Я почему-то думала, что он не станет.
— Правильно думала. Но ваш разговор подслушала Пру, домработница. Она мне и доложила.
— Не надо мне было расспрашивать, — ероша волосы, сказала Элспет. — Само как-то сорвалось с языка.
— Как?
— Давай не будем об этом, ладно?
— Почему же?
— Потому что ты сам должен знать ответ.
— А я не знаю.
— Я была там, Ник. Кембридж, церемония вручения дипломов, тысяча девятьсот семьдесят девятый. — Она улыбнулась. — Я бы тебя не узнала. Только вот имя засело в голове.
— Ты там была?!
— Приехала вместе с мамой, посмотреть, как брат получает степень бакалавра. Он на несколько лет постарше тебя.
— Ты там была? — тупо повторил Ник.
— Боюсь, что да.
— О Господи!
— Да не переживай так.
— Легко сказать. Я столько лет старался об этом забыть.
— Прости, что напомнила.
— Ничего. Хотя неприятно, конечно.
Неприятно — это еще слабо сказано. Ник — сначала с посторонней помощью, а потом своими силами — почти справился с навешенным на него когда-то ярлыком «вундеркинд Николас Палеолог», ярлыком многообещающего чудо-мальчика, который приехал в Кембридж в возрасте шестнадцати лет, под завязку загруженный знаниями — и все только для того, чтобы бросить учебу, позорно повторив путь старшего брата, Бэзила. Хотя диплом он все-таки получил — благодаря справке от врача, подтвердившего болезнь. Но руководство университета, должно быть, пошло на это скрепя сердце — вспомнить только, как Ник появился в здании сената[12] в разгар церемонии вручения дипломов и разделся у всех на виду. К счастью для него, он забыл и тот день, и многие до и после него. Первым смутным воспоминанием стал какой-то ялик — Ник выпрыгивает из него где-то около Гранчестера, бредет по воде к берегу, вылезает на сушу и бесцельно шагает через поля в сторону заходящего солнца. Так началось долгое и мучительное возвращение к реальности. Самое плохое, что Ник никогда до конца не станет прежним. Подобно вылечившемуся алкоголику, он несет в себе свое проклятие, не важно, сколько времени прошло с момента последнего обострения. Именно поэтому напоминания ранят так сильно.
— А что изучал твой брат? — совсем не в тему, просто чтобы прервать неловкое молчание, спросил Ник.
