– Я имею в виду, что многие еще занимались поиском форм, самотворчеством.
– Это тоже было. Были некоторые увлечения словесными, формальными поисками.
– Эгофутуристы, Центрифуга… Правда, символист Блок здесь особняком стоит…
– Да, потому что даже его друг и одновременно во многих случаях противник Белый при всей талантливости такой драматичной ноты, которая была у Блока, не достиг.
– Вернёмся к фронтовой поэзии: когда вы читали на фронте Твардовского, не было желания познакомиться с автором «Тёркина»? Не мечталось где-нибудь по дороге к Берлину поговорить с этим человеком лично?
– Нет, нет, во-первых, я тогда еще не понимал масштаб этой книги, тем более масштаб самого человека.
– Но уже нравилось?
– Нравилось, но я пережил волну увлечения «Тёркиным» уже после войны. И личная встреча состоялась позже, я наблюдал его весьма издали, но как он себя вел: весьма смело, в чём-то даже самоотверженно! А потом я начал писать свои критические статьи, стал печататься в «Новом мире», и теперь совершенно не могу вспомнить, когда с ним познакомился, но уже где-то в 53–54-м я был с ним знаком, и мне очень нравилась линия журнала. Твардовский возглавил «Новый мир» в 50-м году, и у него как главреда сразу появилось две темы, которые ему были очень дороги: война и судьба русской деревни, которую он знал очень хорошо и видел, что происходило с русской деревней и в годы коллективизации, и позже. И он всё это тяжело и горько переживал.
– То есть судьбоносной первой встречи вы не помните?
– Нет, но могу сказать, что очень хорошо помню: был такой эпизод в 51-м году, когда в «Новом мире» напечатали статью одного из критиков, причём статья была совершенно невинная, принадлежала перу одного критика, который был объявлен, среди многих тогда, космополитом. А у Твардовского не было желания подпевать этой опале, и в журнале напечатали статью, хотя статья была не очень сильная…
– А как фамилия критика, не помните?
– Абрам Гурвич. Статья была о романе, который сейчас прочно забыт, –«Далеко от Москвы» Ажаева. Он написал очень добрую, я бы даже сказал, захваливающую статью. И вдруг страшный удар по нему в «Правде», причём автором этой статьи был отвратительный человек и доносчик, известно, что он был среди тех, благодаря которым посадили Заболоцкого. И, как у нас тогда полагалось, состоялось собрание по поводу «ошибочной». Все начинают каяться, в том числе, по правилам, должен каяться и Твардовский.
