Следующие полтора месяца они прожили в растерянности и с надеждой, которая оправдалась, вместе с тем обманув. Однако Мина хорошо запомнила то состояние строгой обособленности и внимания к себе, к опущенному внутрь нее зерну, которое прежде всякого срока заставляло ходить немного враскачку и придерживать руками живот. Было, конечно, и облегчение, что не испортится фигура, без того склонная к полноте, но оно быстро забылось, выпотрошенное разочарованием, которое разделял, как показалось Мине, и муж. На самом деле, привыкнув жить, ни о чем не заботясь и ни за что не отвечая, Марк волновался больше о здоровье Мины и о ее желаниях, в исполнении которых обычно старался помочь. Иногда они ему не нравились, но потакать друг другу в прихотях стало его девизом, иначе он не смог бы так просто отлучаться из дому, учитывая подозрительный характер жены. В действительности Мина не то чтобы ревновала, она скорее недоумевала, как Марк, такой интересный мужчина, спустя несколько лет вблизи сделался для нее уже не так интересен, и сердце не опадает от сладостного ужаса вниз, в мешочек желудка, когда породистое лицо средневекового дожа склоняется над ее подушкой.
Тогда она постаралась сосредоточиться на их первых днях, когда они друг друга отчаянно, чуть не до холодной испарины раздражали, но и любили ночи напролет, с первыми лучами рассвета вызывая гостиничного портье, чтобы им немедленно подали завтрак или заказали такси для загородной прогулки. Но и это было неважно. Важным было то, что Мина вдруг захотела ребенка так яростно, как будто он у нее уже был и его отобрали, или она только что вспомнила о нем. Ей казалось, она поняла, отчего дорогие платья на ней морщинят, а нижнее белье рвется - ее гладкое тело опадает, скукоживается, словно отцветший напрасно цветок, еще немного, и пустое нутро превратится в рассадник болезней, потрескается кожа, и она раньше смерти сгниет заживо, если не пустит ростка.
Несмотря на повторяющиеся вновь и вновь неудачи, Мина была фанатично уверена, что рано или поздно, но зачатие произойдет, надо только завершить солнечный круг протяженностью в четыре года, который начался неизвестно когда. Разглядывая Марка, она выбирала, какие черты позаимствует ребенок, от этого муж делался любимее и ближе, однако вслух ничего подобного не обсуждала и терпеливо, послушно ждала. И если Марк все-таки решил пойти к врачу посоветоваться, то исключительно по собственной, еще ничем не обоснованной инициативе.
