– Почему вы не пришли на праздник в честь богов, которым поклоняется вся вселенная? – спросил он.
– Потому, – ответил за всех нас Максимилиан, – что мы поклоняемся Истинному Богу, Творцу неба и земли. А не тем идолам, которых вы зовете богами.
– Вот как! Значит, вы не хотите принести богам должных жертв, как подобает моим верноподданным?
– Нет.
– Тогда вы недостойны быть моими воинами. Ибо не повинуетесь ни мне, ни богам. Эй, снимите с них воинские пояса! Может, это бесчестье заставит вас образумиться и тем самым сохранить себе жизнь. Ибо я снисходителен к заблуждениям молодых и готов помиловать вас, если вы откажетесь от своего суеверия и почтите богов положенной жертвой. У вас будет достаточно времени, чтобы поразмыслить над моими словами и над собственным будущим. Сегодня я покидаю Ефес. Но скоро вернусь и вновь призову вас к себе, чтобы узнать ваше окончательное решение. И сообразно с тем, каково оно будет, решу, как поступить с вами. До того времени – вы свободны. Отпустите их!
Мы шли по городу, ощущая на себе злобные взгляды язычников. Впрочем, кое-кто из них смотрел на нас с состраданием… А тем временем на городской площади по приказу императора казнили наших единоверцев-христиан, отказавшихся принести жертвы идолам. Лишь мы получили отсрочку…
– Как видно, Господь счел, что мы еще не готовы предстать перед Ним, – рассудил Максимилиан. – И дал нам срок очистить и укрепить наши души молитвой и постом. Давайте на время, пока император будет в отъезде, уйдем из города на гору Охлон[32]. У ее подножия есть пещера. Мы поселимся там и будем готовиться к предстоящему нам подвигу. Будем молить Бога даровать нам такую силу и крепость, чтобы, когда император вернется, мы могли безбоязненно явиться к нему, мужественно перенести страдания и получить неувядаемый венец славы, который Господь наш дарует Своим верным и преданным рабам.
Сказано – сделано. Однако перед уходом из Ефеса я решил зайти домой и проститься с отцом, потому что не хотел оставлять его в неведении о своей судьбе. Ведь мы были самыми близкими людьми друг для друга: у него не было никого, кроме меня, а у меня не было никого ближе, чем он. Вдобавок мой отец, высокопоставленный чиновник и советник градоначальника, был тайным христианином. Таким образом, нас связывало родство не только по плоти, но и по духу. И не только родственная любовь, но и любовь во Христе.
Отец встретил меня радостно и изумленно, словно воскресшего из мертвых:
