Мингрелы держались стойко. Московские следователи докладывали Рухадзе, что они уже почти установили связь между семьей Берии и арестованными националистами, но топтались на месте — мингрелы не признавались. Дело затягивалось…
Берия висел на волоске. Летом 1952-го для него появились хорошие новости: министр государственной безопасности Грузии Рухадзе, руководивший следствием, не оправдал доверия Сталина и за медленное развитие «мингрельского дела» и отсутствие доказательства враждебной деятельности главного обвиняемого разделил судьбу Абакумова, оказавшись в Лефортово.
В марте 1952 года Игнатьев направил Сталину текст обвинительного заключения по ЕАК. Летом был оглашён приговор. Осенью того же года расстрельным приговором завершилось и «дело Сланского». «Мингрельское дело», которое должно было финишировать в это же время, запоздало.
Оно всё ещё топталось на месте: обвинение в заговоре не подкреплялось убедительными доказательствами и свидетельствами арестованных.
Сталин, недовольный Рюминым и Рухадзе, обвинил Рухадзе в обмане партии и правительства. В июле Рухадзе был арестован и посажен в Лефортово. Рюмин отделался снятием с должности заместителя министра госбезопасности, а в ноябре 1952 года был уволен из органов. Новый виток «мингрельское дело» получить не успело: Сталин умер.
Рюмин — непредумышленный убийца Сталина
Летом 1952 года, будучи в фаворе, Рюмин активно разрабатывал «вторую группу заговорщиков» — врачей и профессоров Лечсанупра Кремля, якобы планировавших злодейски умертвить руководителей партии. Его умозаключения соответствовали взглядам Сталина, который поверил Рюмину и санкционировал «дело врачей».
4 ноября за решёткой оказался личный врач Сталина академик Виноградов. Через неделю были арестованы профессоры Вовси и Нусинов. Теперь же недоверие было выражено всем врачам-евреям. Аресты продолжились.
Тем, кто ищет убийцу Сталина, я называю имя — подполковник Рюмин. Человек, лишивший Сталина квалифицированной медицинской помощи и как не справившийся с «мингрельским делом» в ноябре 1952-го с позором уволенный из МГБ. Однако он успел заложить мину медленного действия: Сталин отказался от врачей и занялся самолечением. Сталин, переживший два микроинсульта и страдавший от гипертонии, зациклился на маниакальной идее «еврейского заговора» и прекратил принимать лекарства, прописанные врачами. Везде ему мерещились заговорщики, и он требовал одного: ускорить разоблачение. Это была уже явная паранойя, которую когда-то диагностировал Бехтерев.
