– Нет такого слова, – засмеялась Мария.
– Но ты же иногда молишься. Я не хочу думать, что ты невежественная, и потом, я тоже верю в Бога по секрету от всех, кроме тебя. Мариечка, скажи честно-честно: Он есть?
– Есть.
– Вам разрешали носить крестики вместе с пионерскими галстуками?
– У нас не было пионерской организации, Изочка, а верить в Бога никто не запрещал. Несмотря на то, что вера у поляков отличается от нашей, власти из уважения к Русскому обществу посещали рождественские богослужения в Свято-Духовом монастыре и Кафедральном соборе, ходили на водосвятие. Под музыку военного оркестра ряды людей с хоругвями и знаменами шли к реке Вилии. На берегу стояли широкие мостки с ледяным крестом посередке…
– Мариечка, не смотри так далеко, а то ты опять не захочешь рассказывать!
– Я же вспоминаю, доча… Пели хоры, и у каждого из нас сердце пело. Прозрачный крест сверкал на солнце, оплывал и плакал, и мы плакали от радости общей молитвы…
– В Вильно справляли только богомольские праздники?
– Почему так решила? Разные были, с театрализованными представлениями, спектаклями, концертами. Русское общество проводило в гимназии очень интересные лекционные циклы, там и кино показывали. А на литературные вечера приходила почетная попечительница Варвара Алексеевна Пушкина…
– Жена Пушкина?!
– Варвара Алексеевна – жена Григория, младшего сына Александра Сергеевича, в то время вдова. Она жила за городом в имении Маркуц. Варвара Алексеевна многих спасала, поддерживала, добрейшая душа, настоящая русская подвижница. Для тех, кто хорошо учился, учредила пушкинскую стипендию, и я ее получала. Два раза мне посчастливилось гостить в имении. Можешь себе представить, я прикасалась к корешкам книг, принадлежавших Пушкину! Варвара Алексеевна не просто его именем жила, она преклонялась перед его гением, дышала его поэзией и до последних своих дней хлопотала о торжествах, посвященных столетию со дня его гибели.
– Его гибель справляли, как праздник?
– Я понимаю, в твоем возрасте кажется противоестественным, что люди отмечают такие печальные даты, но так положено, ведь после смерти великого человека его труды не умирают, и возникает другой отсчет – благодарной памяти. Литературный мир задолго начал готовиться к проведению пушкинских мероприятий. В Вильно работал юбилейный комитет, Варвару Алексеевну избрали почетным председателем. Она уже старенькая была, самой восемьдесят, и не дожила, скончалась за два года до ожидаемого события. Отпевали ее в маленькой часовне Святой Варвары при парке усадьбы Маркуц. Близкие кое-как поместились внутри, мы – вокруг церквушки, людей множество… Снег валил хлопьями, мягкий снегопад, спокойный, без ветра. Башенка над часовней, кусты, деревья, скорбящий народ – все кругом белым-бело – пухом земля… Вспоминаю, и не верится – столько лет пролетело! А через месяц, не успели отгоревать по Варваре Алексеевне, случилась новая большая утрата. Умер Цемах Шабад, наш добрый доктор Айболит. Врач, о котором Корней Чуковский написал свою знаменитую сказку.
