– К нему приходили лечиться… и корова, и волчица? То есть даже звери?
– Что ты как маленькая, – досадливо нахмурилась Мария.
Изочка поспешила исправить оплошность:
– А-а, знаю-знаю, Чуковский сочинил про зверей для сказки!
– Разумеется, для сказки. Но Шабад был одним из добрейших докторов на свете. Народ так его любил, что в день его похорон закрылись все учреждения и предприятия Вильно, даже магазины не работали, все горожане вышли на траурный митинг.
– И вы с папой вышли?
– Мы с ним еще не познакомились, он в то время учился в немецком городе Лейпциге.
– Папа был на стороне немцев?!
– Не болтай глупостей! Говорю же – учился. До войны богатые клайпедчане посылали детей на учебу, в основном в немецкие города.
Переварив услышанное, потрясенная Изочка решилась спросить:
– Значит, папа был богатый?
– Богатым считался его отец. Твой дедушка Ицхак Готлиб.
– Мой дедушка экспу… эксплутировал рабочих и крестьян?
– Никого не эксплуатировал. Его рабочие жили достойно и чувствовали себя гораздо свободнее, чем мы…
Мария осеклась. Разве ей известно, как относилось к своим работникам и слугам семейство Готлибов? Когда-то тоже спорили на подобные темы с мужем… Она вздохнула. Недавно пришел ответ из Каунаса на запрос о Готлибах. Власти не смогли их найти. «Вероятно, уничтожены фашистами», – предполагалось в официальном письме.
Ни к чему взваливать на ребенка тяготы собственных сомнений. Хватит и того, если девочка позже не осудит родителей, не станет думать дурно о матери. Об отце… Может, со временем дочери удастся прочесть на черепках прошлого следы, оставленные кровью, которая течет и в ее жилах. Пусть сама и поразмышляет о жизни предшественников.
…Изочка провела пальцами по маминому запястью, умиляясь нежной субтильности тонкокостной кисти.
– Мариечка, а где вы с папой встретились?
– В Клайпеде у кинематографа. Папа пригласил меня на фильм «Королева Кристина» с Гретой Гарбо.
– Вы влюбились друг в друга с первого взгляда?
Изочка затаила дыхание, и Мария улыбнулась то ли дочери, то ли какому-то своему воспоминанию.
– Не с первого, но чуть позже – да, влюбились, – призналась она, молодо и влажно блестя глазами. – Мы с папой жили в доме фрау Клейнерц, в маленькой квартире под названием «Счастливый сад», и, наверное, не переехали бы из Клайпеды в Каунас, если б война не подошла слишком близко к границе.
– А зачем вы переехали сюда?
– Я уже говорила тебе, что нас переселили из Литвы, а ты всякий раз снова спрашиваешь, – поморщилась Мария.
