* * *
В ванной я сполоснул лицо, посмотрелся в зеркало.
– У меня дочь! Господи, у меня есть малюсенькая доченька! Спасибо тебе, Господи! – широко улыбаясь, я вытер лицо, подмигнул отражению и вернулся к столу.
Гости открыли вторую перцовку и что-то жевали.
– Мы у тебя нычку нашли! Мороженое мясо! – промямлил Димон с какими-то обвинительными нотками, будто я утаил от них деликатес.
– Соскребаем стружечку и грызем! Вкус специфический! – добавил Поросенок, едва ворочая языком.
Оба выпили и закинули в пасти по щепотке красно-ледяной стружки. Перед ними на разделочной доске лежал смерзшийся бурый кусок, наполовину оголенный от синего пакетика. Не то чтобы я вмиг протрезвел, но некоторая ясность сознания появилась.
– Садись! – Димон наполнил мою рюмку.
Поросенок соскальзывающим ножом сострогал ломтик и протянул мне. Я автоматически взял ломтик в одну руку, а рюмку в другую.
– Ну, за Лизу!
– За какую Лизу?! За Клару!
– Он же сказал, что Лизой назовет!
– А пускай Карлом назовет!
Мысли в моей голове мелькали, ерзали, скакали. Закусить? Промолчать? Рассказать?
Я поставил рюмку на стол. Отложил кусок.
– Это есть нельзя. Мы для соседской собаки держим.
– Да ладно тебе! Для пацанов пожалел?
– Отравитесь, а я потом что, закапывать вас буду в парке?! А ну отдай! – крикнул я, запихнул все наструганное обратно в пакет и прижал к груди.
– Надо продезинфицироваться!
Я налил. Выпили. Налил еще. В глазах плясали красные физиономии Поросенка и Димона, мороженые стружки, мокрые кружочки от рюмок на столе. Димон все требовал выпить за третью мировую. Вскоре Поросенок храпел на диване, Димон заперся в туалете, а я шарил за шкафом в поисках гвоздодера, по-простому фомки, – копать промерзшую землю больше было нечем.
* * *
На первом этаже я вышел из лифта, держа в руках пакет и фомку. В подъезд как раз вошла соседка снизу, выгуливавшая своего ротвейлера Тома.
– Здравствуйте, – измученно улыбнулся я.
– Здравствуйте, здравствуйте, – ответила соседка. Ее голова в волосах ржавого цвета дергалась. Как-то осуждающе дергалась. Мол, довела меня жизнь, а в особенности мужчины.
Соседка с любопытством зыркнула на фомку и пакет, в который Том начал настырно тыкаться мордой.
– Том, отстань! Фу! – Соседка слегка шлепнула ротвейлера по заду, но тот успел рвануть пакет и вцепиться в его содержимое. Соседка стегнула пса, и он выпустил добычу. Затащив его в лифт, она торопливо нажала на кнопку, тревожно поглядывая на меня – думаю, ей давно не приходилось видеть по ночам парней, выходящих на улицу с фомкой и шматом мороженого мяса. Как знать, возможно, она решила, что я забил Машу фомкой и теперь частями выношу на улицу.
