– Голова! – радостно завопил я. – Тужиться не надо, просто дыши спокойно! Господи, помоги!
Ребеночек вылетел из Маши, как отдыхающий из трубы аквапарка. Только вместо потока воды – бурые брызги.
Щелчок. Свет потух. Пробку выбило – теплый пол, нагреватель, свет, дом старый, перегрузка…
Новорожденное тельце выскользнуло из моих рук и плюхнулось в воду. Будто не хотело оставаться в этом мире. Я нырнул за малюткой. И вынырнул, крепко держа ее в руках. Маленькие губки безмолвно раскрывались и пускали пузыри. От пузика тянулся жгут.
– Скользкая баба родилась!
Мое лицо, полное смятения и счастья, мелькнуло в зеркале. Через дверь лился холодный свет. Наступило утро. Часы в углу показывали девять ноль пять. Я подмигнул своему отражению. Спасибо, Господи…
Малютка разлепила одно заплывшее веко и что-то булькнула. Со двора донесся зимний звук, который еще не раздавался ни разу в этом году, – скрежет лопаты, счищающей с тротуара снег. В дверь позвонили.
Я аккуратно положил новорожденную Маше на грудь и бросился открывать.
– Вижу, папа принял роды, – улыбнулась Лара.
Я подошел к окну. Вместо машин – сугробы, вместо черных деревьев – белые гигантские кораллы. Небо впервые за два-три месяца было нежно-голубым, с редкими перышками сиреневых облаков. Высоко пролегали белые следы от самолетов, напоминающие следы на лице, какие бывают после сна. Отлеженное небо просыпалось.
* * *
У Маши не было ни одного разрыва. Лара все как следует обработала, объяснила мне, как резать пуповину, и, пока я это делал, сфотографировала меня. Тельце новорожденной покрывали кровоподтеки и лопнувшие сосудики.
– Я помажу малышку мазью, а ты пока принеси пакет, – попросила Лара.
Я притащил из кухни синий пакетик. В него Лара положила плаценту. Маша с малышкой заснули, а Лара рассказала мне, что делать:
– На Руси был обычай закапывать плаценту поглубже в землю, чтобы колдунам не досталась. От сглаза. Положи ее пока в морозилку, а потом закопай.
Я чту традиции. Маша тоже. Может, это глупо, но не так уж и трудно. Я спрятал синий пакетик с плацентой в глубине морозильной камеры.
– Закопаю на днях… Боже, у меня дочка! – напевал я под нос, спеша в цветочный ларек за букетом. Я вдыхал мороз полной грудью и улыбался прохожим. Мне казалось, что я лечу над миром.
* * *
Первые дни после родов были полны суматохи. Соседка все-таки вызвала участкового, и тот долго норовил к нам ворваться. Когда же стало известно, что Маша всего-навсего родила, участковый разочаровался, что не помешало ему сообщить в поликлинику. Нас принялись атаковать врачи, требующие срочно доставить ребенка в инфекционную больницу. С каждым звонком представителя государства я злился все больше и после звонка очередного официального лица швырнул телефон о стену.
