— Змеиное мясо не любит железа, — пояснил я, — оно тогда неприятно пахнет. Поэтому змей и варят целиком. Отрывайте палочками по куску, макайте в соус и ешьте.
Я положил баклажаны в котел, чтобы дошли на пару. Дылда принес соевой пасты, по его словам, из последних запасов, а вместо уксуса щавелевой кислоты. Затем он положил на стол коробку, и когда открыл, все увидели шахматы дивной старинной работы! Темные блестящие фигуры из эбенового дерева с выгравированными на них древними иероглифами были инкрустированы золотом и серебром; шахматная доска обтянута шелком, а по центру тем же древним стилем выведены четыре иероглифа. Мы так и впились разгоревшимися глазами в шахматы, к большому удовольствию Дылды.
— Это старинная и очень дорогая вещь времен Минской династии[8]. Отец подарил эти шахматы мне на прощание. Здесь они как-то ни разу не понадобились, мы играли другими, а с Ван Ишэном сыграем этими.
Ван, видимо, никогда прежде не видел такой тонкой работы и очень осторожно, с каким-то внутренним напряжением прикасался к шахматным фигурам.
Растерев соевую пасту с мукой, имбирем и чесноком и добавив туда щавелевой кислоты, я приготовил соус и пригласил всех приступить к еде. Палочки замелькали, как пинг-понговые ракетки. Наполнив миски рисом, все потянулись к мясу, стали раздирать его на части и, едва обмакнув в соус и поднеся ко рту, громко выразили одобрение. Я спросил Вана, не напоминает ли оно ему вкус крабов.
— Я никогда не ел крабов, — набив рот, с трудом ответил Ван.
— Крабов не ел? — поперхнулся Дылда. — Не может быть! Каждый год в праздник Середины осени, — отложив палочки, сказал он, — у моего отца собирается изысканное общество, всякие знаменитости. Они лакомятся крабами, играют в шахматы, дегустируют дорогие вина, сочиняют стихи, делают друг другу поэтические посвящения на веерах. О, через много лет эти веера будут высоко цениться.
Занятые едой, мы слушали его вполуха. Заметив, что мясо исчезает на глазах, он умолк и поспешил взяться за палочки. Вскоре, когда в миске осталось лишь два остова, я принес дымящиеся, прямо с огня, баклажаны, посолив и приправив их чесноком, а змеиные кости залил водой, чтобы сварить бульон. Передохнув, мы снова взялись за палочки и в один присест покончили с баклажанами. Змеиные кости между тем разварились, и я бросил в бульон немного дикого аниса, который в большом количестве растет тут прямо у домов, и комната наполнилась сладковато-пряным ароматом. Отпивая маленькими глотками горячий бульон, все заметно повеселели. Завязался разговор.
