— Как аж до Печоры добирался!
— Нет у нас во всем Новгороде певца супротив тебя, Игнат! — поддержали Александру многие голоса.
— Про мои походы вы все уже много раз слышали, лучше пусть наш дорогой гость рыцарь Иоганн о себе расскажет, о своих встречах да приключениях, о том, что самое важное в его жизни было, — возразил Трефилыч.
Однако Иоганн не согласился.
— То, о чем ты рассказать просишь, старик, со мной сейчас происходит, — сказал, задумчиво глядя на Дарью, Иоганн. — Давай сперва ты, а потом уж я…
Трефилыч провел тыльной стороной ладони по губам, расправил усы да бороду, обвел всех ясным светлым взором и запел неожиданно высоким и чистым голосом былину про Ставра Годиновича.
Давно это случилось с новгородским боярином, сотским[86] Ставром Годиновичем, когда привез его за какие-то провинности в Киев Владимир Мономах и заточил в свой подвал. Уж лет сто прошло. Много что изменили певцы, передавая из уст в уста это сказание, пока услышал его Игнат Трефилыч. Действие давно перенеслось во времена деда Владимира Мономаха — Владимира Красное Солнышко, столь любимого сказителями. Все, кроме Штауфенберга, поняли, почему именно эту былину стал петь Трефилыч, и нет-нет да посматривали на боярышню Александру свет Степановну.
…Как не давно тому время миновалось,
Перепала к Ставровой молодой жене,
К молодой Василисе Васильевне,
Перепала весточка нерадостная,
Что Ставр-де боярин во Киеве
Посажен в подвалы глубокие,
Замкнут на замки на булатные,
Засыпан песками сыпучими.
Пел Трефилыч однотонно, возводя глаза к потолку.
Тут велит она искать коня доброго
На ту уздицу на тесменную;
Седлает коня во касожское
[87] седло,
Подтягивает двенадцать подпруг шелковых,
Надевает на себя кудри черныя,
А на ноги сапоги зелен сафьян;
Подпоясывает палицу
[88] тяжелую
Да подстегивает свой тугой лук,
Что тугой свой лук ведь разрывчатый;
Называется она грозным послом
Из дальние земли из хазарские…
Трефилыч перевел дух, набрал воздух в легкие и вновь затянул:
То не темная туча подымалася,
То не вихри по полю повеяли,—
Подымалась Ставрова молода жена
Со своею свитою великою
Ко славному городу ко Киеву…
Все внимательно слушали, хотя знали этот сказ с самого детства.
…Доносили князю про грозна посла.
Уж и больно тут князь запечалился
Со княгиней своей Апраксеевной.
Трефилыч исполнял старину всегда один, говорком, нараспев, не спеша, ровно, бесстрастно, с редкими изменениями скорости пения и напряжения голоса, не отвлекая от содержания былины, а, наоборот, вызывая какой-то благоговейный интерес к событиям отдаленных времен.
