Игнач крест | страница 78



…Тут возговорил, промолвил Владимир князь
Потихоньку княгине Апраксеевне:
— Ой ты гой еси, княгиня Апраксеевна!
Я ли грозного посла проведаю:
Заставлю его боротися
С моими богатырями могучими.—
В ту пору прилунились в Киеве
Удалые бойцы, добры молодцы:
Алеша Попович, Илья Муромец,
Кингур богатырь Самородович,
Сухан богатырь сын Дементьевич,
Самсон богатырь Колыванович,
Да еще ребята Хапиловы.
Выходили все во широкий двор.
Становились в ряд двенадцать человек;
А того ли посол не попятился:
Первого он хлестнул в голову,
А другого хлестнул промеж ребрами,
А третьего хлестнул поперек хребта.
Остальные же все разбежалися.

Это место в былине доставило особенное удовольствие. Некоторые стали громко выражать свой восторг, радуясь победе новгородки над киевскими богатырями, но на них все зашикали, и Трефилыч продолжал петь:

Говорил князь княгине Апраксеевне:
— Глупая ты, княгиня, неразумная!
У те волосы долги, да ум короток;
Называешь ты богатыря бабою;
Такова посла у нас еще не было.—
А княгиня с князем заспорила:
— Эй ты, ласковый сударь, Владимир князь!
Да не быть сему послу грозному,
А быть Ставровой молодой жене.
У ней белое лицо, словно белый снег,
А ланиты у ней словно маков цвет,
А пальцы на ручках тонешеньки.

По мере того как Трефилыч пел, все взоры постепенно обратились к Александре. Один Штауфенберг, хотя он и понял наконец, кого напоминает всем Василиса, перевел взгляд на Дарью Пантелеевну. Князь Андрей быстро опустил глаза и уставился прямо перед собой. Трефилыч же, отрешенно воздев очи к потолку, так что видны стали одни белки, как у слепца, продолжал свой сказ:

Тут возговорил, промолвил Владимир князь:
— Ой ты гой еси, княгиня Апраксеевна!
Я ли посла грозного проведаю:
Заставлю его из лука стрелять
С богатырями моими могучими!

Но и тут победила всех Василиса Васильевна — раздвоила стрелой кряковястый дуб.

…Плюнул князь Владимир да и прочь пошел;
Говорит он княгине громким голосом:
— Называешь ты богатыря бабою;
Такого посла у нас еще не было…
Теперь я сам посла проведаю.—
Тут садился ласковый Владимир князь
С грозным послом за широкий стол,
Стали они играть в шахматы
На тавлее[89] кленовой узорчатой.

Несмотря на однообразие напева, на уже немолодой и не очень звонкий голос Игната Трефилыча, Иоганн чувствовал, что каждый предмет выступает у того в настоящем свете, каждое слово получает свое особое значение. Но тут, взяв очень высокую ноту, Трефилыч закашлялся то ли случайно, то ли нарочно, кивнул стоявшей возле него Дарье, и та продолжила пение: