А так больной тихонько помрет до операции, они поставят время смерти таким образом, что вот, мол, не успели вызвать нейрохирурга — и работать лишнее не надо, и показатели отделения улучшаются.
— Вы же не господь бог, чтоб решать, кому жить, кому умирать, — это уж я сказал очень зло.
И он пошел вызывать нейрохирурга. Потому что знал о моем приятельстве с Колей, заведующим отделением, а тот таких штучек не любит.
Больного тогда спасти не удалось, но на всякий пожарный случай этот реаниматолог в дальнейшем был со мной осторожен, то есть не говорил: «Это бесполезно», но всяко обозначал активность.
Но с этой обожженной девочкой он был, конечно, прав: лучше ей с самого начала лечиться не в провинциальной больничке, где то нет того, то этого, а в городском центре, где, будем надеяться, есть все или почти все. И уж во всяком случае, чтоб не туманить голову излишним оптимизмом, лучше, чем у нас, все-таки академия.
И мы помчались. Под мигалку, понятное дело. В машине едко пахло палеными волосами. Девочка в сознание не приходила, но показатели были неплохие — пульс, давление.
Домчали. Поставили носилки на каталку, каталку втолкнули в лифт, промчали по коридору.
Нас ждали. Дежурный врач спросил, что я делал девочке.
— Сами? — спросил он удивленно, кивнул на капельницу, идущую к шее.
— Сами, — взяв грех на душу, скромно сказал я.
— Молодцом!
Это я потом не забыл переадресовать нашему реаниматологу.
А девочку спасли. Это, конечно, редкое чудо — обгореть, упасть с пятого этажа и выжить. Но, значит, чудеса на свете все-таки бывают.
Но это я забежал вперед. Потому что в тот же день мне предстояла более тяжелая работа. И снова гнать в город. Ох, уж этот мистический закон парных случаев. Хочешь не хочешь, а приходится в него верить.
Только я приехал из города, только стал просить диспетчера сбегать домой да поклевать, как она говорит мне:
— Вы поезжайте на температуру и на обратном пути пообедаете.
Я посмотрел на нее удивленно — молодой мужчина с температурой, что за спешка и вообще почему я, а не фельдшер.
— Давно лежит. И вообще что-то там не так.
— А что не так?
— С вечера не просыпается.
— Ой-е-ей! Там же, видать, менингит.
— Поезжайте, Всеволод Сергеевич.
Нет, тридцатидвухлетний мужчина не спал, он был без сознания.
Жена его, госпитальная медсестра, объяснила мне, что муж ее заболел в пятницу: прыгнула вверх температура, но врача не вызывали: в пятницу у больного отгул, думали, пятница, суббота — отлежится, а больничный по какой-то там причине ему не нужен. Жена что-то там давала, думала, пройдет, но вот вчера он как заснул, так и не просыпается. А уже час дня.
