Чем же занимается Родов?
Для того, чтобы натолкнуть Чанцева и Эца на воспоминания о войне, автор приводит короткий и путанный разговор летчиков (за ресторанным столиком) на политические темы. Разговор этот занимает в рассказе полторы страницы из 38, но, по мнению Родова, в нем-то и заключается главная «соль». Из этой «соли» Родов делает выводы как по отношению к автору, так и по отношению к журналу — то, что нами приведено выше.
Все это достигается всего лишь тремя цитатами из названного разговора летчиков.
Цитата первая.
«Что касается коммунизма, если кому не нравится, то его, собственно говоря, не очень густо, и в общем жизнь разнообразная».
Тон этой фразы, поставленной эпиграфом в статье Родова, действительно останавливает, кажется насмешливым. Может ли так говорить советский летчик? Прежде всего — это неверно. Этой фразы Чанцев не говорил. Это автор, с явной иронией, излагает его речь («Чанцев заговорил пространно и путано, что ничего, мол, жить можно, живется и так, и так»… далее приведенная фраза).
И вот Родов из этого делает утверждения:
«Из советского строя, по мысли Чанцева, „выветрен коммунизм“», «Чанцев в 1927 году ставит вопрос о содержании советского государства во всю ширь(!) и по существу отрицает социалистический характер нашего строя». Мы полагаем, что критик сделать такие выводы не имел права, так как характеристика «коммунизма не очень густо» совершенно не означает, что «коммунизм выветривается»; это явная клевета и не только на Чанцева.
Цитата номер два.
Пространные и путанные разговоры Чанцева быстро сменяются явной агитацией.
«— Есть и хорошее и плохое, — подводил итоги Чанцев… — но самое скверное, господин Эц, от России совершенно, я думаю, не зависит».
Далее выясняется, что «самое скверное» это — постоянная военная угроза мирному строительству СССР.
«— Ах, — сказал Чанцев тихо, и Эц вздрогнул. — Вырыть бы вдоль нашей границы колодища до того слоя, где земля теряет твердость, да так бахнуть, чтобы вы отъехали со всей вашей Европой в океан, в Америку. Вот бы зажили! Города наши плохи, а земля пустая. Нам бы с этой землей воевать! И чтоб никто нам не мешал».
Но так как на деле придется защищаться отнюдь не фантастическим способом, то Чанцев, которого Родов выставляет идеологом новой буржуазии, говорит:
«— Да. Будем драться, если придется, беспощадно. Пусть увидит Европа, что и в технике мы не так уж отстали»… («Высокий Путь», стр. 244).
Далее Чанцев делает попытку встать на «европейскую» точку зрения и повлиять на Эца с этой стороны.
