В принципе, гуленой большим он себя не считал, не то, что некоторые его приятели, которые в месяц могли завести три бурных романа. Но как устоять перед очарованием женского тела, пьянящими прикосновениями, радостной дрожью в руках и коленях?
Аспирантки его обожали за легкость и щедрость, — он любил дарить цветы, что так непривычно для здешнего Востока, проверял курсовые, помогал готовиться к лекциям. Почти всегда за этим следовало приглашение на кофе, тем более, аспирантам полагалась отдельная квартира в университетском общежитии. Но и без квартиры проблем не возникало, — всегда можно снять комнату в отеле или сбежать за город.
Орна не догадывалась, конечно, считала его немного увальнем. Ни обижать ее, ни тем более терять даже и в мыслях не было, но хотелось немного отдохнуть от нарочито кибуцного стиля — рук без маникюра, вечных джинсов и мятых штанов, туфель на плоской подметке. Этакое эстетство наоборот, принятое в их среде, чем проще — тем лучше, — в противовес религиозным с их шляпами и длинными платьями. Раньше прямые черные как смоль волосы она затягивала тонкой резинкой, а после родов перешла на короткую мальчиковую стрижку. Наверное, эта стрижка и завершила их романтические отношения, остался свой парень, хороший давний спутник по жизни, хотя они, конечно, продолжали спать вместе и целовали друг друга перед уходом на работу.
Именно в тот год он завел головокружительный, абсолютно постельный роман с испанкой, одной из секретарш на барселонском конгрессе. Они говорили на смеси французского с английским, почти не понимая друг друга, но этого и не требовалась. Он и так с ума сходил от ее роскошной загорелой кожи, гривы волос, выкрашенных в золотой цвет, но почти черных в интимных местах, что почему–то еще больше возбуждало. Сбежали на выходные в Коста — Брава, сутки не выходили из номера. Он целовал плечи, грудь, живот, умело спускаясь все ниже и все больше пьянея от дурманящего запаха цветов и страстного женского пота, закрытых глаз, протяжного долгого стона.
И расстались легко, — конференция закончилась, ее в Мадриде ждал муж, его в Тель — Авиве — Орна с детьми. Вдруг понял, как скучает по своему дому, тишине, возне с малышами.
Сейчас было другое настроение, хронически не хватало денег после покупки дома, надвигались выборы на факультете. Что он мог предложить этой кругленькой программистке, похожей на Рахель, кроме короткой встречи в оплаченном ею же отеле? Последнюю точку поставила Орна, вдруг заявив, что безумно утомлена, сходит с ума от жары и израильской политики, поэтому все бросает и летит с ним во Франкфурт. Хотя бы на три дня отключиться от работы и детских капризов. Она совершенно не собирается ему мешать, погуляет по осеннему городу, пока он смотается в Геттинген и прочитает лекцию, а потом можно будет съездить в лес и на озеро, там лес совсем рядом с Франкфуртом, полчаса на трамвае.
