— Где я пистолет взял, если бомжи его унесли? Или они вернулись?.. Если вернулись…
Я не договорил, чтобы не обвинить бомжей, но следователь, в сравнении со мной — сопляк, лет на десять моложе, и на недоговоренном подловил меня, как пацана.
— Вы показывали — вот протокол! — что в квартире не были! Показывали?.. Значит, не видели пистолета?.. Не могли видеть! А теперь, оказывается, и были, и видели! Даже знаете, кто его унес! И обвиняете в убийстве Матвиенко и Лупеху! Так?
Я не находил, что на это ответить. Сказал:
— Не мне их обвинять…
— Вот именно, не вам! Потому что не уносили Матвиенко и Лупеха пистолет! — наступал, развивая успех, следователь. — Побоялись, оставили! Их пьяных возле пивной подобрали, только топор в сумке нашли! Ну?!. Вы где пистолет девали?!. Куда запрятали?..
Резко привстав и упершись руками в стол, следователь Иван Егорович Потапейко, грозный слуга закона, набычился, кровь на лицо нагоняя, и сверлящим взглядом пронизывал убийцу, который вот–вот расколется — ну все, как в кино… Я подумал, что из этой роли, будто для него написанной, самому ему выйти будет трудновато, а, стало быть, надо его выводить, время мне спасаться, — и я попросил, спокойным выглядеть стараясь:
— Можно от вас позвонить?
— Нельзя!
Я взглянул на часы.
— Шигуцкий ждет моего звонка… Борис Степанович Шигуцкий, помощник госсекретаря.
Фамилия Шигуцкого сходу выбила грозного слугу закона Ивана Егоровича Потапейко из бычиной стойки, он сел, щелкнул по спичечному коробку, стал доставать из коробка спички, зажигать их… Одну, вторую… Наслюнив пальцы и перевернув так, чтобы до конца сгорела, третью спичку, молча подвинул телефон.
— Но это не означает… — нервно храбрился он, послушав Шигуцкого и выводя меня из кабинета. — Не означает…
Отпустил бы он меня, если бы не означало… Как раз означает… Причем, всё. И только это действует — и больше ничего.
Первой должна была бы придти первая жена, однако точно в условленное время, потому как немка, первой появляется вторая… Марта в строгом белом костюме, безо всякого макияжа, холодно–красивая, подтянутая, спортивная — не мне, конечно, лабуху расхристанному, с ней жить. Даже странно, что такая — и была моей женой… Теперь она переводчицей в совместной с немцами фирме и с директором фирмы, немцем, в гражданском браке. Все правильно, по–немецки.
— Хэй! — за руку, чтоб не лез целоваться, здоровается Марта, но я все же обнимаю ее и целую в щеку.
— Привет!.. А где Роберт?..
