Имя для сына подбирала Марта такое, чтобы из общеевропейского контекста не выпадало. Хотя Роберт Романович — не каждый европеец выговорит, даже не картавый. Они там в своей Европе, чтоб лишнего не картавить, без имени отчества и обходятся.
— Звонил, попросил разрешения на двадцать минут опоздать.
На двадцать минут! Попросил разрешения!.. Кого же немчура эта из моего сына вылепит?..
Нина появляется с той стороны парка, где сидят Камила с Ли — Ли и Полем, идет неуверенно, как бы и не очень желая… Увидев Камилу с компанией, подходит к ним… Камила машет мне рукой: мол, подожди…
— Их там больше, — замечает Марта. — Может, и нам к ним?..
Нина бы сразу спросила: кто это там с Камилой и Полем?.. Марта не спросит.
— Придут, — веду я к столу Марту, чувствуя, что все мной придуманное может закончиться, не начавшись. Как ты?
— Нормально. А что у тебя?.. Или всех подождем?
— А как правильно?
— Правильно подождать.
— Одной тебе неинтересно?
— Тебе неинтересно. Иначе одну меня ты бы и пригласил.
Все они — собственницы. И правильная Марта тоже.
— И ты бы пришла?
— Теперь — нет.
Отвечает, как отрезает.
Марта не всегда была такая, немецко–латышское в ней уже здесь прорезалось, у нас, в нашем бардаке. Должно быть, бардаку вопреки. Ей было семнадцать, она только–только школу окончила, импульсивная, взбалмошная, неправильная, когда на концерте в Риге выбежала с цветами на сцену — и я поймал ее и не выпустил. Родители ее в суд на меня подали, будто бы я выкрал у них дочь, но, пока суд да дело, родился Роберт, и Марта вырвалась от меня лишь через десять лет.
Я любуюсь Мартой, вспоминаю ее — это она только с виду холодная — и думаю: глупо, что развелись. Жаль, что она вырвалась… Жаль. Жили бы вместе, Роберт бы опаздывал, на сколько хотел, или вовсе не приходил бы и не просил бы на то никаких разрешений…
— Скажи мне о Роберте… — прошу я Марту.
— Что сказать?
— Как у него… ну…
— С сексом? — как я и ожидал, напрямик у себя самой доспрашивает за меня Марта. — Нормально. Сейчас у всех у них с этим нормально, без наших проблем.
Я хочу спросить: «У нас разве проблемы были?..» — но спрашиваю:
— А Поль?..
— И с Полем нормально, — спокойно отвечает мать моего сына. — Это также не проблема.
Моя Марта — общеевропейский стандарт, вот что такое моя Марта. Не то, что моя Нина, которая подходит и не знает, подходить или нет, а, если подойти, так как поздороваться, чтоб показаться ни перед кем ни в чем не обязанной, свободной… Я целую и усаживаю за стол свою первую жену, тихую, славную, заботливую Нину, с которой не надо было мне разводиться и никаких других жен иметь не надо было, иду к бару, где припрятал цветы, подношу Нине букетик красно–желтых настурций, Марте — бело–розовых маргариток, наливаю шампанское и замираю, окаменеваю, не дышу, ожидая: вспомнят ли?..
