Робин метнулась к столу, подала ему стакан воды, усадила. Старик оценил ее заботу. Он похлопал ее по руке, одобрительно кивнул, улыбнулся и продолжил:
– Но покинув наш дом двадцать три года назад, Роберт потерял все свои права на наследство. Поэтому мы отдадим ему вот эти старинные часы с маятником, доставшиеся мне от пра-пра-прадеда. Этим часам нет цены. Они – бесценны. Думаю, Роберт сможет распорядиться этим сокровищем с умом. Так ведь, Роберт?
– Постараюсь, – ответил тот. – Спасибо, отец, за царский подарок.
– Я рад, что угодил тебе, сынок, – он пристально посмотрел на Роберта, подумал:
– Не зря я невзлюбил этого мальчишку. Он умнее меня. Даже сейчас, видя вопиющую несправедливость, он спокоен. Ему не нужны мои богатства. У него есть свое – открытая, добрая душа. А вот у детей, которые жили с нами, этого нет. Риф, пожалуй, не так испорчен, как девицы, но и в нем есть чертовщинка. Есть, я ее вижу, чувствую.
– Итак, продолжим, – глава семейства побарабанил пальцами по столу. – Все наследство мы разделим на четыре части. Одну – нам с Иродиадой, одну – Робин, одну – Рахили, одну – Рифу, все по справедливости. А, когда нас не станет, наша часть отойдет Робин.
– Несправедливо, – фыркнула Рахиль. – Чем Робин лучше нас с Рифом?
– Тем, что родилась раньше вас, – ответила Робин, показав ей язык.
Часы пробили десять раз.
– Пора спать, – сказала Лора. – Роберт, проводи меня в комнату.
– Хорошо, мама, – сказал он, поднял ее на руки, понес наверх.
– Наконец-то закончился этот безумно долгий ужин, – сказала Рахиль, плюхнувшись в кресло напротив отца. – Я устала так, словно копала землю.
– А мне ужин понравился, – сказал Риф. – Давайте хотя бы изредка устраивать такие вечера.
– Вот еще, – нахмурилась Робин. – Я не намерена сидеть за одним столом с нашим братцем – этим самодовольным индюком. Как хорошо, что он никогда с нами не жил. Надеюсь, он не задержится здесь надолго.
– Я тоже на это надеюсь, – проговорила Рахиль.
– Думаю, он пробудет здесь не больше недели, – проговорил глава семейства, глядя на большие часы. – Да. Так и будет.
– Неделя – это не так уж мало, – сказала Робин.
– Немало, ты права, но это – ничто по сравнению с вечностью, – сказал старик, поднялся и шаркающей походкой пошел к себе.
Роберт принес мать в комнату, уложил в постель. Она поцеловала его в лоб, сказала:
– Я и впрямь – счастливейшая из женщин, сынок. Спасибо тебе. Ты подарил мне столько радостных минут, что у меня выросли крылья.
