— Вот наши инструменты! Вот наши лекарства! Они раньше были всемогущи, они несли с собою Жизнь и Смерть, теперь они бессильны, как бессильны и мы, умирающие с голоду! — Дайте нам Смерть!
Еще дальше шла процессия профессионального союза самоубийц:
— Мы не можем так больше жить! — кричали они. — Это наглая эксплуатация! Мы работаем 24 часа в сутки, стараясь умереть! От яда переходим мы к ножу, от ножа к револьверу, от револьвера к веревке. Отчаявшись повеситься, мы спешим утопиться. Мы бросаемся с шестых этажей, мы стряхнули своими телами вековую пыль пропастей, стараясь убиться насмерть, — но мы не можем! 24 часа в сутки работаем мы, а платы не видим. Дайте нам Смерть!
Потом шли другие цеха и союзы и у всех на знаменах была надпись: «Хлеба и Смерти!»
Буржуазия тоже приняла участие в демонстрации, только она сделала это не лично, а через газеты.
Во всех газетах были в траурных рамках напечатаны громадные столбцы объявлений, занимающие собой бесконечное количество страниц.
«Фирма такая–то с прискорбием извещает, что неизвестно куда скрылась Смерть!»
«Общество купцов такого–то города сим объявляет, что сбежала Смерть. Доставившему будет выдана награда».
«Сословие адвокатов, стоявшее всегда впереди требований народа, сим извещает, что оно глубоко протестует против насилия правительства, выразившегося в отобрании права на Смерть».
Только общества страхования жизни оказались не с демонстрантами — почему, понятно каждому.
Так делалась революция.
И король все это видел и понял, что надо что–нибудь предпринимать для спасения трона и династии.
Он издал манифест, в котором, соглашаясь, с присущей ему монаршей милостью, на все условия и требования, предъявленные ему возлюбленным народом, вводил институт смертной казни всех видов и сортов, от простого повешения до четвертования, колесования и пр., и пр.
Но манифест остался клочком бумаги — Смерти не было, а революция тоже не могла ничего поделать, так как была бескровной!
Напрасно король объявил, что нашедшему Смерть отдаст он свою дочь в жены и половину царства — Смерть не находилась.
Объясняется это тем, что Весельчак в то время беспробудно пьянствовал и газет не читал, почему о происходящем и не знал. Но однажды утром, как уже говорил я, проснувшись без копейки в кармане, решил он добывать себе пропитание показыванием Смерти в клетке.
Так как малый он был смелый и неглупый, он решил сразу поставить дело на широкую ногу и отправился в саму столицу, на саму площадь у королевского дворца.
