В дверь продолжали стучать.
— Сейчас! — крикнул Андрей и, еще не стряхнув с себя сна, поспешил к дверям. В комнату вошел комиссар бригады.
— Однако здоров же ты спать! Что, ночью работал?
— Работал, — нехотя ответил Андрей и стал сворачивать бурку. — Выступаете?
— Первый кубанский полк выступил сегодня утром из Каневской.
— А Первый запорожский?
— Сейчас выступает. Перед отправкой хочу небольшой митинг провести, за тобой пришел. Что ж, идем. А как в Новолеушковской?
— Мятежники окружены сегодня ночью частями Инзенской дивизии и сдались.
— О Сухенко ничего не слыхал?
— Нет. Вероятно, к Врангелю удрал.
— Он в плавнях у Алгина, и конвойная сотня с ним.
— Вот как? — удивился комиссар.
— Смотри, как бы он тебе чего не натворил.
— Ты прав. Ну, идем, митинг открывать надо.
— Митинг митингом, а я сейчас распоряжусь.
…Первый запорожский полк выстроился четырехугольником на базарной площади.
Андрей привычным взглядом окинул конные шеренги. Его взор с удивлением задержался на пулеметных тачанках. Он хотел сказать что–то стоящему рядом комиссару, но заметив подъехавшего Остапа Капусту, поспешно сошел на площадь.
— Ну, что?
— Первый кубанский разбежался, отойдя верст тридцать от Каневской. Комиссар полка убит. Часть казаков вернулась в станицу. Сейчас идет бой между ними и гарнизоном. Провода перерезаны…
— Тише говори, услышат.
Капуста продолжал шепотом:
— Ты глянь, Андрей Григорьевич, що у них на пулеметных тачанках. Пулеметы попрятали, а чучела поделали и чехлами прикрыли.
— Эта хитрость им боком выйдет, — усмехнулся Андрей. — Где Хмель?
— В гарнизоне. Хлопцы коней седлают.
— Ладно. Передай ему, что я сейчас буду. Пусть выстроит сотню.
Андрей спокойно поднялся на трибуну и, обращаясь к комбригу и комиссару, проговорил:
— Очень извиняюсь, товарищи, но выступать на митинге не буду: получил сообщение о появлении конной банды вблизи станицы.
Комбриг побледнел и испытующе взглянул на Андрея.
— Если нужна помощь, товарищ Семенной, всегда готов…
— Не беспокойтесь, управимся сами.
Комиссар взял дружески Андрея за локоть.
— Не отказывайся. Бери полк — и действуй. А выступление на фронт можно отложить на завтра.
— Нет, нет вы и так уж запаздываете. Справлюсь силами своего гарнизона… Ну, прощайте, товарищи.
Андрей простился с комбригом и, пожимая руку комиссару, шепнул ему на ухо:
— Держи ухо востро, комиссар. Не верь этой собаке!
Через минуту он уже мчался на коне по площади.
Гарнизон, после разгрома его бригадой, насчитывал всего одну сводную сотню под командой Павла Бабича. Капуста же собирал для себя сотню вновь, пропадая из станицы по целым суткам, и лишь Андрей, да еще разве Семен Хмель знали, где он блуждает. Сотня гарнизона, построенная на улице, ожидала Андрея. Хмель, на гнедой ногайской кобыле, помчался навстречу Андрею.
