— И не говорите, Виктор Мартынович, просто с ног сбиваешься. Тяжело мне без мужа, все одна и одна… — Глафира Степановна кончиком передника вытерла глаз.
— Да, хозяйство большое. Замуж вам надо. Женщина вы молодая, богатая…
— Вот этого–то я и боюсь. Полюбишь какого человека, а ему не я нужна буду, а хутор мой… Да и хоть сама я без образования, а за необразованного выходить–то не хочется. Муж–то офицером был, отвыкла я от грубости.
— Зачем же за необразованного? На вас любой офицер женится.
Есаул придвинулся ближе и взял белую пухлую руку Деркачихи.
— Вы смотрите, и руки у вас белые да красивые, как у настоящей барыни.
— Что вы, Виктор Мартынович! Вечно вы шутите. — Глафира Степановна засмеялась. — Пойду я, а то ваши офицеры увидят — еще чего плохое подумают…
Она поднялась и торопливо пошла к дому. Есаул подумал: «Красивая баба, а главное — богатая. С таким хутором, ежели с умом управлять им, жить можно хорошо. А что, если в самом деле жениться на ней? Не век же в холостяках ходить, сорок лет скоро стукнет… Когда выбьем большевиков с Кубани, не пойду я на Ростов наступать. Возьму отпуск и останусь на хуторе…»
Он хозяйским взглядом оглядел двор. «Вот скотный сарай обмазать надо, да и крышу перекрыть, а у дома крылечко новое сделать и ставни покрасить заново… в зеленый цвет. А сад хороший… да, хорош сад! Любил дед Деркач с садом возиться, яблонь одних шестьдесят семь корней… хорошо этак зимой: на дворе вьюга, метель, а ты в чистой комнате сидишь за столом, а на столе перцовочка и гусь жареный с яблоками… Нет, что тут колебаться, ей–богу, женюсь».
Он решительно поднялся. «Пойду сейчас скажу ей об этом… Нет, лучше после… А вдруг кто–нибудь опередит? Нет, пойду–ка я сейчас и скажу: «Глафира Степановна, я всю жизнь мечтал построить хутор и бросить военную жизнь…» Нет, это не годится, лучше так: «Дорогая Глафира Степановна, я с первого раза полюбил…» Нет, опять не то. Ну да ладно, придумаю что–нибудь. Разве выпить для храбрости? Тьфу, черт, да что я, юнкер, что ли? Пойду!»
Деркачиху нашел есаул в спальне. Она только что сняла с постели тюлевую накидку и собиралась лечь. Завидев в дверях высокую фигуру есаула, удивленно вскрикнула:
— Ой, не заходите, Виктор Мартынович, я в одной нижней юбке!
Но есаул уже вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
— Глафира Степановна, я человек немолодой, не подхорунжий какой–нибудь… Словом, я хочу на вас жениться.
Деркачиха охнула и села на кровать.
