– А этот человек действительно виновен?
Бобби Феррар кивнул.
– Но прямых доказательств нет, – добавил он.
– Ну, до свидания, Бобби; я полагаюсь на вас.
Бобби Феррар вежливо осклабился и протянул руку.
– До свидания, – процедил он сквозь зубы.
Сэр Лоренс пошел в Кофейню, где швейцар вручил ему телеграмму: «Венчаюсь Джин Тасборо сегодня два часа святом Августине-в-Лугах буду рад видеть тебя и тетю Эм. Хьюберт».
Войдя в зал, сэр Лоренс сказал метрдотелю:
– Баттс, мне надо поглядеть, как будут венчать моего племянника. Подкрепите меня побыстрее.
Вскоре он уже ехал в такси к святому Августину и добрался туда около двух. На ступеньках он встретил Динни.
– Ты сегодня бледная, но интересная, Динни.
– А я всегда бледная, но интересная, дядя Лоренс.
– События, кажется, развиваются довольно быстро.
– Это все Джин. Я чувствую на себе страшную ответственность. Ведь это я ее откопала.
Они вошли в церковь и направились к передним скамьям. В церкви были только генерал, леди Черрел, жена Хилери и Хьюберт, если не считать двух случайных зевак и служителя. Послышались звуки органа. Сэр Лоренс и Динни сели на пустую скамью.
– Я ничуть не жалею, что здесь нет Эм, – шепнул он ей, – у нее глаза на мокром месте. Когда ты будешь выходить замуж, Динни, напечатай на пригласительных билетах: «Просьба не плакать». Что, собственно, вызывает такую сырость на свадьбах? На них рыдают даже судебные исполнители.
– Их умиляет фата, – сказала Динни. – Сегодня никто не будет плакать потому, что невеста без фаты. Смотри! Флер и Майкл.
Сэр Лоренс поглядел на них в монокль.
– Уже восемь лет, как они женаты. В общем, это не такой уж неудачный брак.
– Отнюдь, – шепнула Динни, – Флер на днях сказала, что Майкл – золотой человек.
– Неужели? Это хорошо. Были времена, Динни, когда я чувствовал тревогу.
– Надеюсь, не из-за Майкла?
– Нет, нет; на него можно положиться. Но Флер раза два-три устраивала семейный переполох; впрочем, после смерти отца она ведет себя безупречно. А вот жених и невеста!
Орган заиграл «Гряди, голубица». Алан Тасборо вел Джин под руку к алтарю. Динни залюбовалась его прямым и честным взглядом. Что касается Джин, она была олицетворением яркой красоты и силы. Хьюберт, стоявший, заложив руки за спину, словно по команде «вольно», повернулся навстречу Джин, и Динни увидела, как его худое, угрюмое лицо просветлело, будто его осветило солнце. У нее сжалось горло. Тут она заметила, что Хилери в стихаре неслышно появился на ступенях алтаря.
