окончательно превратиться в бездушную машину. Он служил там еще до войны, откуда его, по слухам, вернули как раз вовремя, чтобы он успел помешать правительственным учреждениям утратить свой традиционный дух, и спас Англию от самой себя. Пока его крепко сбитая, спокойная, невозмутимая персона с неизменным цветком в петлице ежедневно шествовала мимо этих слинявших, внушительного вида зданий, Англия не могла стать голодной, сварливой каргой, в которую война пыталась ее превратить.
Как-то утром, недели через две после описанных событий, когда Бобби Феррар перелистывал каталог луковичных цветов, ему принесли визитную карточку сэра Лоренса Монта; вслед за ней появился он сам и с места в карьер спросил:
– Вы знаете, Бобби, зачем я пришел?
– Как нельзя лучше, – сказал Бобби Феррар басом, округлив глаза и откинув назад голову.
– Вы виделись с маркизом?
– Вчера с ним завтракал. Удивительный человек?
– Гордость старой гвардии, – сказал сэр Лоренс. – Что же вы собираетесь делать? Покойный сэр Конвей Черрел был лучшим послом в Испании, какой когда-либо вышел из вашей лавочки, а Хьюберт Черрел – его внук.
– У него действительно есть шрам? – осклабился Бобби Феррар.
– Ну, конечно.
– И он действительно получил его там?
– Фома неверующий! Разумеется.
– Странно.
– Почему?
Бобби Феррар сверкнул зубами.
– Кто может это доказать?
– Халлорсен обещал заручиться свидетельскими показаниями.
– Видите ли, это дело не нашей компетенции.
– Нет? Но вы можете нажать на министра внутренних дел.
– Гм! – глубокомысленно произнес Бобби Феррар.
– И уж, во всяком случае, вы можете поговорить с боливийцами.
– Гм! – сказал Бобби Феррар еще более глубокомысленно и протянул ему каталог. – Вы видели этот новый тюльпан? Лучше нельзя, правда?
– Послушайте, Бобби, – сказал сэр Лоренс, – это у вас не пройдет; Хьюберт – мой племянник, и он, как у вас говорят, парень что надо. Понятно?
– Век-то демократический, – таинственно изрек Бобби Феррар, – в палате сделали запрос, да? Насчет рукоприкладства?
– Если там будут шуметь, пустим в ход тормоза.
Халлорсен отказался от своих обвинений. Ладно, предоставляю это вам; вы же все равно ничего толком не скажете, даже если я проторчу тут до вечера. Но вы сделаете все, что сможете, – ведь обвинение действительно скандальное.
– Как нельзя более, – заметил Бобби Феррар. – Хотите пойти на процесс кройдонского убийцы? Поразительное дело. У меня два места. Я предложил одно дяде, но он заявил, что не пойдет в суд до тех пор, пока не введут электрический стул.
