Он промолчал и продолжил ходить по комнате, что находилась за тайной дверью в стене, окружавшей Красный город. Через лаз в полу сюда проникал свежий морской воздух, но Ярик строго-настрого запретил им туда спускаться, чтобы не привлечь внимание Правящих, которые могли бы оказаться в море и увидеть ребят на берегу.
Истер бы плевал на все предупреждения мага – можно просто взять и уплыть, возможно, по пути он бы погиб, но не прятался бы от кровопийц, от этих существ, которых он ненавидел всей душой и желал им смерти, всем и каждому – но впервые у них была возможность действительно вырваться отсюда живыми. Не стоило действовать сгоряча, как ни хотелось Истеру перебить максимум из живущих здесь кровососов. Первым он убил бы Байрока, а потом Орака, который дал жизнь кровососу, убившему мать Истера. Он ощущал, как сжимает в руках горло своего деда.
– Почему, Истер? Почему в тебе столько ненависти?
Истер остановился, посмотрел на застывшую в углу девушку и впервые заметил, что она следит за ним глазами. Это странно.
– Ты видишь в темноте? – заговорил он с Ксенией, и она покачала головой, видимо, зная, что он-то ее точно видит. – Или тоже читаешь мысли?
– Нет, – тихо ответила девушка, – я тебя… чувствую.
– В смысле «чувствуешь»? – не понял Истер, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами комнаты, вдруг обыск возобновится. Или Ярик вспомнит о них и о том, что иногда им нужно есть, пить и ходить в туалет.
– Я чувствую эмоции людей. И не людей, – призналась Ксения, обхватывая себя руками и плотнее запахивая широкий платок, в котором пришла сюда.
– Как это?
– Я не знаю, я могу это делать с тех пор, как осознаю себя. Эмоции, чувства, настроение… Души.
Истер стоял, не в силах проговорить ни слова. Еще пару недель назад он бы ни за что не поверил такому заявлению, но после всего увиденного им с тех пор, как покинул дом, он не мог просто откинуть сказанное с мыслью «глупая сказка». Все сказки, которые рассказывали ему в детстве, оказались правдой.
– Как ты это делаешь? – Истер не пытался подходить к девушке, теперь понимая, почему в его присутствии она всегда сжимается и бледнеет. У него не было иллюзий по поводу своей души, если она у него вообще есть.
– Никак, это часть меня, – пожала она плечами, поправляя золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам. – Ты пылаешь, но твоя пламя холодное… Как у Правящих, – призналась Ксения и снова сжалась, словно ждала от него новой вспышки.
– То есть… я как они? – прошипел Истер, все-таки приближаясь к сестре Лектуса и присаживаясь рядом с ней.
