— Только не с императрицей, — категорично отрезал он, — будешь потом ходить к ней как фрейлина, чтобы скрашивать досуг. Даже я ничего не смогу сделать с этим, против отца я не пойду, если она ему пожалуется.
— Хорошо, постараюсь.
Вспоминая этот разговор я и переживал сейчас перед дверью. Наконец поняв, что опоздать будет еще хуже, я толкнул её от себя. Я удивился, когда увидел накрытый стол на две персоны прямо в её покоях. Кроме неё и меня в огромной даже не комнате, а маленьком зале никого не было.
— Я решила поскольку у нас всего час, выторгованный у сына, то будет разумнее поесть и поговорить наедине, — императрица повернулась ко мне и я не смог сдержаться, старомодно опустился на одно колено, склонив голову в знак признательности. Такие жесты давно были не в моде и вот только иногда, когда дворянин сам хотел подчеркнуть важность для него момента, о них и вспоминали. Даже перед императором достаточно было глубокого поклона с непокрытой головой.
— Как мило, — улыбнулась она, подавая мне руку для поцелуя, — от столичных рыцарей, таких жестов давно не дождешься.
Когда мы подошли к столу, я опередив слуг, сам галантно убрал и подвинул стул для неё, чем вызвал у неё еще одну мягкую улыбку.
Не знаю как у неё это получилось, но уже через три дня я выложил ей все связанное с моим детством и не удачным браком, а буквально через неделю я сам нарисовал и принес её портрет. Сильная, но мягкая, властная, но внимательная и бесконечно любящая своих детей, вот какой она получилась у меня на картине. Без особых украшений, в повседневном, хоть и пышном платье, она сидя за столом своей спальни смотрела на картину со своим детьми.
Мне пришлось дважды корректировать картину, чтобы передать все чувства, которые я стал испытывать к ней за это короткое время. Она оказалось сложным человеком с непростой судьбой, и уж просто супругой императора её мог назвать абсолютно слепой и глухой человек. Вот и я постарался, чтобы она получилась на картине, вроде бы и в домашней обстановке, но с другой стороны чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто перед ним. Я никому не показывал картину, поэтому оценил свое творение только по её реакции. Она бросила на полотно всего лишь один взгляд и приняв её у меня, нежно поцеловала в щеку.
Два месяца спустя
— Господин виконт, — слуга отвлек меня от занятий, которые задал принц, — охрана просила передать, что вас спрашивают у ворот.
— Кто это может быть? — удивился я.
