Изабеллу убили люди. Текуса и Валеас как будто были в курсе, кто, но младшую ученицу в подробности не посвятили: меньше знаешь – меньше риска, что вляпаешься.
После похорон Ола несколько ночей подряд искала ее в Отхори. Она довольно быстро выучилась попадать туда, засыпая, и порой ей удавалось найти там нужного человека – или нужную кесу – но с Изабеллой ничего не вышло.
Узнав о ее попытках, Текуса сказала, что это пустое занятие, ведь Изабелла ушла не в Страну Мертвых, которая граничит со Страной Снов и Кошмаров, а в лесную явь. Так что встретиться с ней можно только наяву, но что для этого нужно сделать, и в каком виде она сейчас существует… Ола вглядывалась в переплетения припорошенных снегом ветвей, словно высматривала там знакомые черты лица, как на рисунке-головоломке.
Шли, пока облачное небо за кронами-тучами не начало лиловеть и меркнуть. Валеас кесейским заклинанием утрамбовал снег на выбранном для стоянки пятачке. У Олы это до сих пор не получалось: или развозило в слякоть, или снежный покров уплотнялся недостаточно – все равно провалишься по щиколотку, а то и по колено. Зато она неплохо выучилась пользоваться охранным колдовством и защитила рюкзак с продуктами от крысобелок, хорьцов и других любителей дармовщины.
Стояла тишина, лишь однажды нарушенная коротким птичьим криком, донесшимся из-за деревьев. Словно в ответ, по другую сторону от лагеря послышался хриплый мяв. На Долгой Земле обитали свои представители семейства кошачьих, но это не мешало кесу восхищаться «совершенной красотой и изысканным нравом» иноземных домашних кошек.
– Она тебе никаких знаков не подавала? – спросила Ола, грея пальцы о горячие бока эмалированной кружки.
– Нет, – с набитым ртом ответил Валеас. – Мы с матерью уже поговорили. Это тебе надо с ней связаться.
– Уже после поговорили?..
– До. Я не смог ее переубедить, – и, прожевав кусок мясного пирога, добавил со злостью и печалью: – Дура редкостная…
– Я?..
– И ты тоже, – буркнул старший ученик Текусы – еще бы он упустил такую возможность. – Но ты все-таки не настолько дура, как мать, хотя у нее было больше могущества. Потому и дура. Могла бы уйти в Лес и без следа исчезнуть. Таких, как мы, в Лесу не поймаешь, если мы сами этого не позволим.
– Да наверняка использовали шантаж, – угрюмо заметила Ола. – Ей сказали, что иначе кого-то убьют или типа того, она и осталась…
Доедали ужин в молчании. Из чащи доносились шорохи и дремотный скрип вековых деревьев, изредка покачивались лианы, потревоженные чьими-то легкими прыжками. Бортик санок вначале темнел узорами на фоне белого склона, но сумерки все красили в один цвет, и вскоре ажурный орнамент грубоватой ковки стал неразличим.
