— Харальд невиновен. Это сделала Этта Ахенваль… Радио… музыка… за дверью… она позвала меня… Рут не хотела… из-за Романа… — Так продолжалось три минуты, пять, семь… — Ее письма… конечно, все время только кошечка… Но правда… Я же должна сказать правду, прежде чем… Позовите же его… Мой муж невиновен…
А потом, на восьмой минуте, произошло непредвиденное.
Совершенно неосознанно Фрайтаг сделал шаг в сторону, и вдруг блуждающий взгляд Лоры остановился на… его волосах.
— Харальд, ты пришел, Харальд…
Потрясенный профессор поднял голову, а Фрайтаг прошептал:
— Она путает меня со своим мужем. Из-за цвета волос. У Фройдберга — такой же.
Лицо Лоры начало вздрагивать, от волнения на нем проступили капельки пота.
— Что ты говоришь, Харальд? — выдохнула она слабым голосом. — Я не могу тебя понять… Почему ты так далеко? Подойди же сюда, подойди ко мне, Харальд…
Наступила критическая минута, и Фрайтагу ничего не оставалось, как взять на себя роль, навязанную больной женщиной.
Он взял ее руку и нежно погладил ее.
— Я так счастлива, Харальд… Теперь все будет хорошо. Ты не хотел мне верить… Но умирающие не лгут… Я тебе не изменяла. Я — не котеночек. Те письма…
— Те письма? — переспросил Фрайтаг.
— Я их никогда не читала… Я ничего не знаю о любовном гнездышке. Как только ты мог такое обо мне подумать… столько лжи… Гвидо? Ты не убивал его, Харальд. Это была его жена, Этта… Сначала его, потом меня.
— Но Этты не было в квартире.
— Была… Она стояла за дверью.
— За какой дверью?
— В ее квартире… Она впустила меня в дом, а дверь в квартиру была открыта… Я поднялась по лестнице, услышала музыку, а потом голос… «Входите, я в постели…».
— Это был голос Этты Ахенваль?
— Да, да.
— Вы узнали его?
— Да… Но она не лежала в постели… Она стояла за дверью, ждала меня, а потом — потом ударила.
— Как выглядит Этта Ахенваль?
— Блондинка, как и я… Ты же знаешь, Харальд. Мне жаль ее. Может быть, и я могла бы так ненавидеть. Но моя голова! Мне так больно… Останься со мной, Харальд. Они не могут тебя забрать! Я хочу жить, жить! — Лора тяжело вздохнула, и сознание покинуло ее.
— Все, достаточно, — взволнованно проговорил профессор Троге и вызвал медсестру, которая сразу же появилась в палате.
Фрайтагу здесь больше нечего было делать, и он, попрощавшись, удалился.
Он шел по больничному коридору, погруженный в размышления, и даже не заметил своего помощника Дундалека, пока тот не схватил комиссара за руку и указал на высокого рыжеволосого мужчину, стоящего у окна.
