— Нет, в меру. Кроме хозяина, не было ни одного пьяного.
— А в чем выражалось его состояние?
— Он вдруг озверел и начал скандалить.
— С кем?
— Со своей женой. — Виктор демонстративно опустил глаза на желтую папку, лежащую перед Фрайтагом на столе. Он ни секунды не сомневался, что эта сцена там описана во всех деталях: «Ты превратила наш дом в гнездо порока»…
Тут в кабинет вошел Дундалек и положил перед шефом голубой конверт. Фрайтаг открыл его, бросил взгляд на перечень штрафных санкций против Осси Шмерля и понял, что не ошибся. Этот человек был многократно осужден за разные правонарушения, среди прочего — подделка чеков, шантаж и растрата, а последний раз восемнадцать месяцев сидел в тюрьме за подделку картин.
Фрайтаг спрятал конверт и кивком головы сделал Дундалеку знак отправляться на свое рабочее место.
Дундалек молча уселся за свой стол, на котором его уже ждали подготовленные заранее блокнот и ручка.
Виктор понял, что теперь будет записано все, что он скажет, и слегка занервничал.
— Вы только что сказали, господин доктор, что Ахенваль ни с того ни с сего начал скандалить с женой, — продолжил допрос Фрайтаг. — Что вы имели в виду? То, что у него не было для этого никаких оснований?
— Об этом я не могу судить, — сдержанно ответил Виктор. — Я не знаю их отношений. Но у него точно не было повода для подобной агрессии.
— Речь не шла о другом мужчине?
— Я знаю только, что мужское имя было названо.
— Вы его помните?
— Фройдберг, Харальд фон Фройдберг. Госпожа Ахенваль назначила с ним встречу, записав это на листке бумаги, который Ахенваль и нашел у нее в сумочке. Он сразу же начал дико орать.
— Разве это так уж необычно? Ревнующий мужчина чаще всего орет.
— Но Ахенваль вовсе не ревновал.
— Что же это было, если не ревность?
— У меня создалось впечатление, что он просто разыгрывает какую-то сцену. Все выглядело так, будто он специально хотел оскорбить жену и выставить ее в дурном свете. Он прекрасно отдавал отчет своим словам.
— Как вы думаете, почему Ахенваль разыграл эту сцену? Чего он добивался?
— Не имею ни малейшего представления, о чем там в действительности шла речь. Может быть, ему просто нужна была ссора, — пожал плечами Виктор. — Я посторонний человек, откуда мне знать, чего добивался Ахенваль?
— Когда вы ушли из квартиры Ахенвалей?
— Около половины второго. Я ушел первым.
— А потом кого-нибудь из этой компании видели?
— Нет, никого.
— И госпожу Ахенваль тоже?
— И ее не видел.
