Пить много не стали: Лиа еще собиралась рассказать, чем лечить Марту, а Альберт не был готов так радикально уходить от проблем. В голове и так неприятно шумело, и он не был уверен, что услышит все, что расскажут.
– Я сейчас.
Альберт убрал бутылку на дальнюю полку, которую сам мог достать, только привстав, и вышел на задний двор. Держа себя прямо, как хрупкую чашку, дошел до бака, в который с крыши стекала дождевая вода, ухватился за борта и окунул голову. Вода тут же залилась в уши, а когда Альберт выпрямился, полилась за шиворот. Взъерошив мокрые волосы, он вернулся назад.
– Умно, – Лиа хмыкнула, похлопала себя по щекам и поставила чайник на плитку.
Пока чай закипал, она вытащила из пакета кульки поменьше: с сушеными травами, спрессованными травами, травами в молоке и в воде, настойку, отвар, закваску.
– Почему ты только сейчас это принесла?
Альберт разлил чай и сел рядом, изучая пучок сильно пахнущей травы. Лиа отобрала у него травку и положила на место с таким видом, как будто от ее местоположения зависела как минимум судьба половины мира.
– Потому что я никогда не думала, что Рони оставила какие-то записи, вот это все и пылилось на чердаке вот уже сколько лет.
Альберт с сомнением и хрустом открутил крышечку небольшой бутылки, в которой плавало что-то очень подозрительное и, наверное, когда-то даже живое. По крайней мере, Альберту казалось, что на него с упреком смотрят маленькие глазки.
– А ты уверена, что оно не протухло?
Рони – мать Лиа и Эльзы – была единственным толковым врачом на весь город. У нее даже какое-то время учился Карел, пока по жизненным обстоятельствам не подался в священники. Просто учить его стало некому.
А все ее запасы с тех пор и хранились в коробке на чердаке, куда Лиа по счастливой случайности решила залезть за соленьями. Там она обнаружила большое количество коробок, многие из которых до сих пор не разобрала, запасы матери и тонны пыли. Треть загрязнения ее усилиями была уже уничтожена.
– Да что им будет, – хотя голос Лиа звучал уверенно, Альберт почему-то не смог ей безоговорочно поверить.
Лиа положила перед ним листок, Альберт заглянул в правильные округлые буквы, теснящиеся ровными строчками, и покачал головой. Чтение никогда не было его сильной стороной, даже если человек писал так, будто выводил слова по трафарету.
– Так, понятно, – Лиа поменяла местами листки. – Ты знаешь, я сама в этом не разбираюсь. И даже не могу сказать, чем болеет Марта. Но при ее симптомах, вот, что нашла, все принесла.
