– Что… что ты делаешь? – едва смогла проговорить я. На удивление, я не чувствовала боли, лишь странную, приятную истому. Амелия провела по укусу пальцем и прошептала, венчав мою руку крестным знаменем: «Приди, о, приди, Маддалена. Время пришло», – я почувствовала, как пальцы няни с каждой минутой все сильней сжимают мне запястье, чувствовала, как кровь течет по руке. Но я не могла вымолвить ни слова. Все это было каким-то мистическим, непонятным, но таким загадочным… Меня будто приворожили, лишили дара речи. Гувернантка, взяв стакан с водой в свои окровавленные руки, поднесла его к моему запястью. Кровь медленно стекала по бокалу. Я смотрела, как емкость наполняется моей кровью, смотрела, но не могла ничего сделать. Лишь, когда в бокал накапало ровно пятнадцать капель, я почувствовала резкое головокружение и тошноту. Все поплыло перед глазами, стало трудно дышать. И тут я воскликнула, ощутив, как что-то холодное и острое вонзилось мне в грудь. Потом тьма, сладкая, как вино, горячая и томительная. Эта тьма забрала меня с собой, забрала в непонятный мир.
Я увидела яркий свет, доносившийся из тоннеля, в котором я оказалась. Свет манил меня, и с каждым шагом я все ближе подходила к огню, чьи языки касались моего лица, шеи, рук. Но я не чувствовала совершено никакой боли, я ничего не чувствовала. Было лишь так спокойно, так приятно на душе. Хотелось полностью зайти вглубь пламени, почувствовать, как огонь жжет мое тело. Но не было совершенно никаких ощущений. И тут из самого огня, яркого, алого, стал прорисовываться чей-то силуэт. Я увидела, как из пламени появилась рука, как она взяла меня за подбородок и повела по коридору, который был сделан из огня. И тут голос, опять тот голос, что я слышала… «Пришло время, Дини, пора…».
Я, тихо стоная, открыла глаза. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была основана на надежде, что это всего лишь сон, что мне приснился кошмар, и не было ни Амелии, которая укусила меня, ни того огненного тоннеля. И тут я обнаружила, что лежу на холодных, мраморных плитах в каком-то незнакомом, темном месте. Я захотела встать, но ослабленно воскликнула. Каждая мышца ныла, горела огнем боли, голова кружилась. Я почти ничего не помнила, но что-то терзало мою память. Было что-то такое, что произошло и оставило отпечаток у меня в душе. Но, что именно, я не знала. Послышались легкие, воздушные шаги. В темноте я едва различила силуэт Амелии. Теперь эта женщина вызвала во мне даже не страх, а что-то мистическое. Няня, приветливо улыбаясь, опустилась на колени и помогла мне сесть: – Моя девочка, как ты себя чувствуешь?
