– Я солгала вам и вашей матушке. Я не Вирин, не дочь торговца.
В бесцветных глазах Роба что-то вспыхнуло и сразу погасло, но слова жгли, как огонь: – Что вы говорите?… Тогда, кто же вы? И зачем лгали?
– Я знаю, что чтобы я не говорила, это не оправдает моего обмана. Но я прошу, выслушайте меня. Я была вынуждена солгать. Я же не могла сказать бедной женщине, что я – дочь графа Бломфилд Понтиприддского. Да, вы не ослышались. Я – Вивиана Бломфилд, будущая графиня Понтипридда. Матушка отдала меня в служение королеве, но на службе я, увы, не смогла долго продержаться. Нет, меня не выгнали, не выдали замуж, я уехала по – собственной воле. Я направлялась в Оксфорд, хотела, чтобы добрые люди помогли мне, но они обманули меня, хотели продать. Я была вынуждена бежать, скитаться всю ночь по лесу. Утром я набрела в ваше село. Шарлотта, пусть Господь вознаградит ее, помогла мне, я же соврала. Поймите, если бы я сказала правду, меня бы выдали. Я уверенна, что уже все ищут сбежавшую фрейлину ее величества. У меня не было другого выхода, – я с ужасом наблюдала, как лицо Роба с каждой минутой становиться холодней льда, глаза недоверчиво и презрительно блестят. Но тут случилось то, чего я боялась и страшилась больше всего. Поклонившись, молодой человек бесцветным голосом сказал:
– Миледи, простите, больше я не буду обременять вас своим присутствием, – калека решительно зашагал по сырой земле, но я, забыв про гордость и честь, бросилась за ним, схватив за руку:
– Нет, стойте! Богом прошу, не уходите! Кроме вас у меня нет ни одного близкого человека. Роб, смилуйтесь надо мной, сжальтесь. Умоляю, – мужчина с нежностью посмотрел на меня, взяв мои ледяные ладони в свои теплые руки:
– Хорошо, Вивиана, я не злюсь на вас. Каждый человек в своей жизни совершает то, о чем потом безустанно сожалеет. Я же не хочу, чтобы сомнения терзали вашу юную и непорочную душу. Так, как себя чувствует Лиан?
– Сарасвати почти ничего не говорит. Она, подобно волчице, рычит на меня, злиться. Она индианка?
Роб кивнул: – На долю этой девушки выпало немало бед и страданий, это превратило ее душу в бесчувственный и бесплодный камень. Сарасвати я знал с детства, она была моей лучшей подругой. Ратха, мать Сарасвати, овдовев, решила спасти себя от сати бегством. Ей это удалось. Беглую брахманку[17] никто не искал, ибо родственников у ее покойного мужа не было, а родители Ратхи умерли незадолго до свадьбы. Скитаясь, женщина повстречала английского аристократа – Мариуса Круза. Белые люди очень редко приезжали в Индию, и Ратха, поддавшись пороку, отдалась англичанину. Вскоре он ее бросил, а женщина, с ребенком в чреве, была вынуждена бежать из страны, ибо понимала, что если ее найдут, то навсегда разлучат с младенцем и сожгут на погребальном костре. Сарасвати появилась на свет уже в Англии, но Ратха, потерявшая слишком много крови при родах, скончалась. Девочка осталась одна, ее хотели отдать в монастырь, как сироту, но двери всех приютов закрывались со словами: «Дочь индуски никогда не будет жить в Храме Христа». Одна слепая старуха пожелала забрать малышку к себе, ибо доживать свой век в одиночестве она ужасно боялась. Оказалось, что та старушка тоже была беглой индианкой. Она воспитала Сарасвати по индийским обычаям, и, когда той исполнилось пятнадцать, отошла в мир иной. Сейчас Сарасвати двадцать три года, и с пятнадцати лет она живет одна. Одиночество погубило ее невинность и непорочность. Увы, бедную и одинокую индианку ничего хорошего в будущем не ожидает.
