же дебилы, дауны!». Мы возмущаемся: «Как можно носить (читать, смотреть, петь, слушать, покупать) эту безвкусицу?» Мы смотрим по сторонам и, тут же забываясь, бросаем окурок в грязную воду.
Нам хорошо. У нас законные выходные. В выходные не нужно выходить «с десяти до шести». Не нужно говорить чужим: «Доброе утро!», «Спасибо!», «Всё в порядке», «До свидания!», «Было приятно!», «До завтра!». Не нужно смотреть слишком долго на чужую жизнь. (Не)умело делая вид, будто мы такие же, как они, и лишь немного отличаемся цветом и разрезом глаз. Иначе нас рассекретят. Расстреляют. Нам безразличны их маленькие радости, нам не понять их печалей.
…Я иду по городу. Тик-так. Ок. Я смотрю на часы, на собак и иногда на людей. Иногда вижу Кремль и представляю Веничку. Иногда вижу Курский, и снова представляю Веничку. Но иногда вижу и Кремль и Курский одновременно, в одном пространстве: тогда становится по-настоящему не по себе. «Тыдра, – говорю. – Дыши глубже!». Г-жа Тыдра достает сигарету, глубоко затягивается, и читает предупреждение Минздрава.
* * *
Сто двадцать третье ноября
Сижу в брестском привокзальном буфете: ужас-ужас. Время суток – темное. И вижу – тьфу! не бывает так! – как будто Галину Ефимовну, ту самую. У нее на носу – прыщ, которым она – Галина Ефимовна – вместо глаз на мир смотрит.
Вот ужас-то! И от этого – весело.
* * *
[Интермеццо. «Г-жа Проза»]
За окном – время года нетрадиционной ориентации. За окном явный «плюс-минус». Полина традиционно сидит за компьютером и слышит, как утекают лучшие ее годики: тик-так, тик-так. Ок. Слышите? Нет? Это старинные ходики Матушки Гусыни – а она слыла еще той сказочницей: так-тик, так-тик! Ок. При случае можно заткнуть уши. Если в доме есть вата. Если есть дом. Если есть вы сами.
Выходов обычно два, думает Полина. Второй – с противоположной стороны. «Я не знаю как быть, у меня два решения», – сомневается Псапфа, и тут же теряется среди других томиков. В которых тоже не знают, к а к.
Полина слишком много думает и слишком мало пишет. Полина слишком умна для того, чтобы быть хотя бы чуть-чуть счастливой. Полина с лишком.
– С чем-чем, позвольте? – переспрашивает Третьего Лишнего Спонтанная Дама, неожиданно отворяющая дверь в комнату Полины: слышно, как в водосточную трубу утекает все лучшее.
– С лишком-с, – отвечает Полина, вяло улыбаясь. Тик-так. Тик-так. Ок.
Полина знает (помнит), что нужно улыбаться. Чаще. Что надо улыбаться, смотрясь в зеркало – перед выходом «в люди». Так-тик. Так-тик. Ок. О, мои университеты! – Да всё это просто
