Искры революции | страница 105
— Нахал! — крикнула Лида.
— Утрись, красотка! — Жеребин ударил девушку в нос.
Лида пошатнулась и закрыла лицо руками, сдерживая хлынувшую кровь.
— Увести! — крикнул Базунов.
Два дюжих дружинника увели Чевереву.
— Ну, что, Иваныч, допросим еще Соколову?
— Давай уж заодним, — ответил Жеребин.
В комнату ввели беременную женщину. Она без приглашения села на стул, вытирая пот, выступивший на лбу.
— Где твой муж? — спросил Базунов.
— Не знаю, — ответила Мария Васильевна.
— Отвечай, когда спрашивают! — рявкнул Жеребин, стукнув кулаком по столу.
— Што вы орете? — вздрогнув, спросила Соколова.
— Будешь отвечать, или нет, сука?
— Подлец! — ответила Соколова.
— Я тебе покажу подлеца! — Жеребин взмахнул плетью.
Соколова ахнула и закричала, обхватив обеими руками свой большой живот.
В комнату вбежал чешский офицер.
— Одставити, добытек мицера! Немаш право, несмиш то делат! — крикнул офицер, что значит — отставить, скоты! Не имеешь права, не смеешь этого делать!
Он подхватил Соколову под руки, усаживая на стул.
— Пани плехо?
— В больницу, — с трудом произнесла Соколова.
Чех приказал солдатам унести и отвезти женщину в больницу.
Растерявшиеся Базунов и Жеребин стояли перед чешским офицером, не решаясь открыть рот.
— Як ви смейт издивайтис беременная пани? Кде ваши гуманность?! — офицер кричал, ударяя плетью по своему голенищу. — Я отнимать ваши арестовать и отправляйт штаб!
На другой день Чевереву и Тараканова с конвоем отправили в Ашу, а о Соколовой сообщили из больницы, что она родила.
Слух об аресте троих разнесся за пределы поселка.
Лидия Михайловна Чеверева (фото 1917 г.).
— Я должен пойти. Бандиты забрали беременную жену. Надо выручать, — говорил Соколов — командир самой большой группы, скрывшейся в лесу.
— Нет, товарищ командир, тебе нельзя. Надо послать в разведку менее заметных товарищей, — возразили партизаны.
— Позвольте мне пойти, — заявил Булыкин Евграф, — мой отец живет около Доменной горы. К дому можно подойти лесом. Никто не заметит, как проберусь к отцу.
— Правильно, — поддержали товарищи. — Евграф заодним достанет медикаментов у знакомого врача.
— Пусть будет по-вашему, — согласился Соколов, — иди Евграф Иванович. Оружие оставь здесь. Два товарища проводят тебя до поселка и останутся на горе для наблюдения за событиями.
Булыкин ушел ночью. На Доменной горе он расстался с сопровождающими и осторожно переходя от дерева к дереву, спустился к дому отца.
Тишина. Только чуть слышно шепчутся сосны на горе. Тает короткая летняя ночь. Вокруг дома никого. Евграф вошел в огород и никем не замеченный пробрался во двор отцовского дома.