— Наши, — сказала я, — несравнимы с вашими.
— Да, полагаю, что это так.
Помолчав недолго, он заговорил снова:
— Если все хранить в тайне, мы сможем видеться почти каждый вечер.
Я ничего не ответила, меня захлестнула радость. Мы долго бродили и вышли на небольшую площадь с огромной статуей. Я остановилась.
— Это Бальзак, — сказала я радостно, — я узнала его. Посмотрите. Халат и веревка. Вы знаете Бальзака? Любите?
— А ты знаешь Амрул’Кэза? Любишь? — язвительно ответил он.
Туман отделял маленькую площадь от города. Мне было хорошо, но казалось, что стоит покинуть площадь, и мое счастье растает.
— Пошли, — сказал Арезки. — Ты замерзнешь, не стой здесь,
Я не двигалась с места, улыбаясь смотрела на него. Он притянул меня к себе и поцеловал, слишком быстро, чтоб я почувствовала что–нибудь, кроме внезапной теплоты на озябшем лице.
Кто–то прорвал туман и прошел мимо нас звонким торопливым шагом.
— Как я люблю Париж…
— Я предпочел бы, чтоб ты сказала: как я люблю Арезки…
Голос был насмешливый. Он все еще держал меня за руки повыше локтя, мы оба рассмеялись. Я бросила взгляд на статую, я дрожала, но оттягивала уход.
— Ну, пошли.
— Куда?
— Я плохо соображаю, где мы. Там — Терн. Пошли, отыщем метро.
Я вздохнула: «уже». Он привлек меня к себе и стал снова целовать, горячее, чем первый раз. Из ханжества я подавила в себе ответный порыв. Он отпустил меня, взял за руку, и я с грустью сказала «прости» маленькой площади.
Только прикосновение его руки поддерживало меня.
Он непринужденно болтал, сравнивал климат различных городов, в которых ему довелось жить, но я догадывалась, что моя сдержанность его задела.
— Ты когда свободна? — спросил он.
Вопрос мне не понравился.
— Кто из нас двоих не свободен?
Я сказала это сухо. Он замедлил шаг, пронзил меня взглядом и жестко ответил:
— Я думал, ты умная женщина.
И, засунув руки в карманы, пошел дальше. Сбиваясь с ноги, я брела рядом, не зная, что сказать.
— Как холодно, как холодно.
Я надеялась, что он возьмет меня под руку.
Он иронически улыбнулся:
— Как холодно, да, холодно. Нечего было уходить из кафе. Но в кафе, когда ты с арабом… не очень удобно. Люди смотрят на тебя. Темные улочки укромней.
— Вы зря теряете время. — На этот раз я была довольна своим тоном. — Вы говорите о ком–то другом, то, что вы сказали, меня не касается, вам отлично известно.
Ему понравилось, что я рассердилась. Мы проходили мимо обувного магазина, и неон витрины отбрасывал на наши лица переливы света. Арезки оттаял, я снова оказалась в его объятиях.
