— Нас только трое французов на весь сектор, — доверился он мне. — Представляете. Одни иностранцы. Алжирцы, марокканцы, испанцы, югославы.
— Ваш брат в них души не чает, — неодобрительно сказал наладчик.
— Люсьену все по сердцу.
— И напрасно. Он еще наплачется. С этими людьми невозможно работать. Но если они вам станут досаждать, положитесь на нас.
— А Жиль? — сказал толстяк.
— На Жиля плоха надежда.
Доба проявлял по отношению ко мне доброжелательность, не вязавшуюся с его утренним дурным расположением духа.
— Мы должны поддерживать друг друга.
Он похлопал наладчика по плечу.
— Сейчас прозвонят, — сказал тот.
Я пошла на свое место. Некоторые рабочие спали в машинах. Другие растянулись прямо на полу, подстелив газеты.
— Вы только посмотрите, — сказал Доба.
Он показал на тело, свернувшееся калачиком на груде стекловаты. Утром, неосторожно коснувшись ее, я ощутила страшный зуд.
— Думаете, это люди? У них не кожа, а кора.
Звонок всех поднял. Те, кто спал, медленно потягивались.
Взяв свою планку, карандаш и листок, я принялась за работу. Пришел Жиль, сказал, что проверит вместе со мной три машины, чтоб показать мне, как это нужно делать.
Я прилежно слушала. Он мгновенно обнаруживал брак, отсутствие деталей на лету.
— Видите?
Я повторяла: да. Я начинала соображать. Но мне хотелось бы, чтоб он рассказал, что происходило с машиной до того, как за нее бралась я.
— Мадемуазель Летелье, я попытаюсь как–нибудь сделать это, непременно. Но, понимаете, здесь разговаривать трудно. Если я остановлюсь, машины пройдут, задержится конвейер в целом.
— Ну что? — спросил Доба после того, как Жиль ушел. — Шеф вам все растолковал?
— Да. Потрясающе. Он сразу замечает брак.
— Естественно, как–никак, начальство…
Он иронически улыбался.
— Быстрее, — сказал он, — нам некогда терять время.
Я задела его. Но он просветлел, когда наладчик, проходивший мимо, крикнул ему что–то насчет его ученицы. Это придавало ему вес.
— Который час? — спросила я.
— Три. Устали?
— Нет, нет. Все в порядке.
— Смотрите, какое безобразие!
Доба потянул меня к машине и показал на противосолнечный щиток. Ткань над шарниром, натянутая слишком туго, лопнула.
— Все–то они торопятся. Сделают тяп–ляп десять машин подряд, а потом усаживаются отдыхать или бегут перекурить в уборную. Вот этот в особенности.
Он показал мне на круглую спину мужчины, сидевшего на корточках около окна.
— Эй ты, пойди взгляни, что ты тут наделал.
Спина не двинулась.
— Отметьте, отметьте, — сказал мне Доба. — Тем хуже, пусть лишится премии. Они все равно долго тут не задерживаются. Раньше эту работу выполняли специалисты: три машины в час. Теперь — семь. Пишите: «Окраска заднего пляжа не соответствует нормативу».
