— Кто сказал тебе, воин, что я молюсь идолам. — Спокойно отвечал варяг. Я почитаю господа Бога нашего Иисуса Христа. А имя мое — подскажет тебе спутник твой.
Последние слова выскользнули из уст иноземца с явным презрением к Лонге, после чего варяг сплюнул.
Лонга же, напротив, не выглядел удивленным, увидев иноземного воина и совершенно спокойно, без каких–либо эмоций держал слово:
— А, друг Торвальд! Рад тебя видеть. Мы уж с дружиной думали, что ты язычник немытый. Хотели тебя стрелами нашпиговать! — Церковник насмехался.
Осока тут же понял, что перед ним не кто иной как Торвальд Путешественник — креститель Полоцка.
— Не могу сказать тебе тоже самое. Всем своим видм Торвальд показывал свое неприязненное отношение к церковнику.
Со стороны все это казалось странным для тысяцкого. На его глазах происходила скрытая перепалка между двумя людьми одной веры. Тем более люди эти не были такими как тысяцкий и его дружина. По–сути Осока и его воины ещё вчера были язычниками. Для полного осознания новой веры должно было пройти какое–то продолжительное время. Торвальд же был выдающийся миссионер того времени. О его похождениях слагали целые саги. Он ходил по языческим землям и просвещал местное население. Он строил много храмов. Он построил храм Христов в Полоцке за какое–то время до крещения Руси.
Лонга же был греческим миссионером, который прибыл вместе со своим начальством на Русь. Эти люди несли слово Божие варварам и участвовали в походах дружин по уничтожению языческой веры.
Таким людям полностью и безоговорочно доверял Князь.
При этом разница между двумя этими людьми была видна невооруженным глазом. Если Торвальд был ко всему прочему могучим воином, который даже сейчас всегда носил с собой меч, то Лонга был простой книжник. Он не носил с собой никакого оружия, кроме слова.
— Что скучаешь здесь, в этом языческом обиталище? — Усмехнулся Лонга, обращаясь к Торвальду. Решил взяться за старое?
Торвальд резко встал и схватился за рукоять своего меча. Лонгу это ещё больше раззадорило.
— Что же ты, поднимешь руку на своего брата–христианина? За что? Защищаешь своего божка–идола?
Торвальд медленно и гневно начал подходить к церковнику. Его лицо было сосредоточено. Рука все ещё была на мече.
Осока ничего не понял — чем была вызвана такая вражда между христианами, но однозначно знал, что это все нужно прекратить.
Он преградил своим конем дорогу воину.
— Полно тебе, Путешественник. — Примирительно начал тысяцкий. Мы люди не книжные, всех ваших дрязг не разумеем, но кровь христиан здесь проливать не позволим.
