Особенно когда речь идет не о простом детском доме, а месте где содержатся отказники–груднички с различными отклонениями.
Не факт, что у этих детей нет родителей. Бывало и так, что к стенам этой серой обители своих неполноценных чад привозили на роскошных автомобилях. Действительно, богатым и успешным родителям, добивающимся своих высоких целей, не хочется каждый день смотреть на свой самый большой провал в своей жизни — «некачественных» детей.
Именно поэтому, ни пожарные, ни скорая не спешили особо на помощь в этот дом скорби, который уже через десять минут был объят пламенем.
Обслуживающий персонал поспешно ретировался. Уборщица Надя, поспешно несла с собой новенький ноутбук, купленный неизвестным спонсором.
Остальные сотрудники не отставали в рвении по спасению имущества детского дома.
Вот только все забыли про детей. А может, просто и не вспомнили?
Виталик знал, где находятся дети, потому что проходил тут практику, будучи студентом медфака. И он знал, что кроме него их никто не спасет.
Еще на практике Виталик заметил, что персонал и не скрывал своего отношения к таким новорожденным. Двадцать невинных душ. Невинных по рождению и невинных в своем посмертии.
Мимо студент пройти не мог.
Вся жизнь пронеслась перед глазами.
Вот он сидит у лесной речушки маленький, на коленях своей бабушки. У него в ручках маленькое лукошко. В нем — только что собранные ягоды черники. Бабушка рассказывает ему всякие дивные истории.
— Речка эта называется Слободушка. Наша эта река, внучек. — Начинает свой рассказ бабушка. Если пройти вверх по течению, то придешь прямиком в нашу усадьбу старую. Мало что осталось от неё. Я ещё девкой была, уже все обветшало, а папка твой уже и не видел, считай ничего. Мне мой дед рассказывал, что когда маленьким был, красота была неописуемая там. Что же предки следили за всем. — Бабушке тяжело говорить, она тяжело дышит и, кажется, сейчас заплачет.
— А мы, вот, не уследили за всем. — Продолжает она с придыханием. Скоро и села не станет. Папка твой уже и не появляется почти. В город зовет к вам. Да, как же я уеду–то, как же оставлю все? Ведь тут уже нашего роду и не осталось никого. Все троюродные и двоюродные еще, когда уехали. Одна я осталась тут.
Бабушка, наконец, не выдерживает и срывается на тихий плач. — Но, ты Виталька, не забывай какого роду ты племени! Нас братья родные в свои века еретиками заклеймили и сюда выслали. А в тебе княжеская кровь течет! Не забывай это. Двумя перстами крестить, крестик носи, что я подарила тебе. Когда бабушки не станет, вспоминать меня будешь.
