– О нет-нет, – соврала Фрида, не желая расстраивать собеседника. – Я случайно захлопнула дверь квартиры, а ключи взять забыла и вот теперь жду, когда приедет дочка Элли.
– Ах вот как. А Элли разве не у себя?
Фрида старалась поменьше думать о том, где могла быть ее подруга. Элли всегда недолюбливала Гершеля – хотя Фрида никак не могла понять почему, ведь он, кажется, давно положил на Элли глаз. Фрида даже немножко ревновала: вот бы на нее положил глаз такой привлекательный мужчина, как Гершель.
– Вы, случайно, не видели Элли сегодня? – спросила Фрида.
– Нет. Впрочем, встретил ее внучек совсем недавно. Ту, что из Чикаго, и Люси, разумеется.
Люси придется очень много объяснять; сейчас, однако, Фриде не хотелось ставить Гершеля в тупик откровениями, что та, другая, вовсе никакая не внучка.
– Знаете, Фрида, раз уж мне удалось застать вас одну, хочу поговорить кое о чем, ведь вы самая близкая подруга Элли.
Фрида мысленно ахнула. Может, он знает что-то, чего не знает она?
– Конечно. В чем дело, Гершель?
– Вероятно, вам известно, что я уже некоторое время питаю к Элли определенную симпатию. Мне бы очень хотелось как-нибудь сводить ее на концерт. Я достал билеты в Центр Киммеля. У них в программе замечательные концерты.
– Я даже не знаю, со мной ли вам надо об этом говорить, – уклончиво ответила Фрида.
Разве она могла сказать, что Элли не заинтересована в общении с ним?
– Если ей нужна спутница, я не прочь взять еще один билет, может, вы захотите пойти.
Какая чудесная идея! Фрида обожала Центр Киммеля. Однако Элли все-таки не захотела бы, чтобы Фрида совала свой нос в такие дела.
– Ну, посмотрим. Может, мне удастся убедить Элли, тогда я вам сообщу.
Гершель накрыл ладонью руку Фриды и тепло улыбнулся:
– Это было бы чудесно. Благодарю вас, Фрида.
И, не переставая улыбаться, зашагал к лифтам.
Элли, да что с тобой?
Фрида снова принялась наблюдать за Кеном: тот стоял у дверей и умиротворенно взирал на жизнь, кипевшую на улице. Внезапно его лицо напряглось. И Фрида совершенно точно знала причину.
Она встала и подошла к двери. Женщина была еще далеко, в добром квартале, но ее тяжелую походку невозможно было не узнать. Когда она приблизилась, Фрида заметила, что на ней нет привычных огромных солнцезащитных очков, закрывавших лицо почти полностью, отчего она становилась похожей на стрекозу. Она щурилась на солнце. Температура, должно быть, перевалила за сорок, однако женщина была одета в черное с головы до ног; на шее болтались тяжелые золотые цепочки, а на пальцах сверкали крупные бриллианты. Волосы по обыкновению были туго стянуты на затылке большим черным бантом.
