Замышляев прижимал локтем к боку ускользающую распухшую папку. В другой руке тащил осточертевшую пишущую машинку. Две руки были заняты. Так что он, как всегда, оказался беззащитным перед грозным миром… Будто крышку Сатана рванул — и полезла из мезозоя, из юрского периода биомасса… Особенно опасны кувалдоголовые, внешне напоминающие людей. Но только внешне. Они выжили его из Гробска, где у него был свой дом… Пускай не дом… Всего лишь шалаш на усадьбе Карповича. Когда все рухнуло, и шалаш — роскошь. Стояла в нем раскладушка, на которой можно было растянуться в полный рост. В изголовье сидел резиновый Зай Пискун. Он и сейчас с ним. Уши торчали из кармана рубашки. Так вот кувалдоголовые…
Послышался глухой стук, будто на реке забивали сваи… Замышляев заметался, ища укрытия. Опять прется какая–нибудь доисторическая скотина! Он замер как вкопанный за фанерным щитом, с которого улыбался генсек Порча у обширной карты Содомии. Буквы, танцующие на ней еньку–веньку, складывались в игривое слово «перестройка».
Земля заколыхалась под ногами, будто мимо протащили пятиэтажный дом. На том уровне, где должна была находиться крыша, узрел Замышляев громадную противную–препротивную змеиную голову с рыжими бакенбардами, как у главного редактора минского издательства «Гадюшник», затем детскую кроватку, болтающуюся на одном из хрящей, усыпавших спину чудовища. Сердце Замышляева зашлось: кроватка была такая, как у Алисы…
Внезапно динозавр обернулся — и улыбающийся генсек Порча исчез в его пасти. Глазки животного блаженно зажмурились в предвкушении удовольствия и вдруг выстрелили из орбит! Это случалось со всеми, пытавшимися переварить перестройку… На Замышляева чудовище и не поглядело, что его даже слегка уязвило. Он–то считал: по сравнению с генсеком Порчей что–то да значит. Уж не сама ли История прошествовала мимо, оказав предпочтение этому придурку?
Свалилось за горизонт кошмарное видение.
Замышляев оглянулся: так где же Питер?
Он брел по раскаленной пустыне. Газетная пилотка, свернутая из «Ленинградской правды», давно выгорела, была в рыжих подпалинах. Казалось: вот- вот задымится. Там и сям торчали какие–то одноногие пестрые птицы. Вблизи оказалось, что это зонтики. Он так устал от жары, что даже не удивился: откуда они среди песков? Но сообразил: это спасение. Он будет отдыхать под зонтиками и двигаться дальше. От зонтика к зонтику, глядишь, и до горизонта доберется, а там… На первом зонтике были нарисованы цветы. Они пахли. Он погрузился в сон. Зонтик сомкнулся, сжав спящую жертву. Распахнулись крылья, и зонтик полетел куда–то…
