И предстало ему в некоей глубине, теперь близкой его глазам, древо.
Кривое и обшарпанное, с шелушащейся серой корой, оно росло в самом центре Иерусалима, неподалеку от того места, где оранжево пучеглазился в сумерках ресторан «А хули вам», основанный эмигрантами из Гробска.
Никто не обращал внимания на это древо. Может, его даже не было или являлось оно не каждому… Ежели попадалось кому–то на глаза и тот собирался его срубить, всегда что–нибудь случалось: сердечный приступ, топор валился из рук или просто оно забывалось… Город рос вокруг и становился невольной защитой ему, загораживая непонятное древо от возможных посягательств.
И вспомнил Замышляев: примерно лет шестьдесят назад или немногим больше, в сумерки элегантный молодой человек с блестящими глазами, одетый в белый костюм, остановился возле древа и, с опаской оглянувшись по сторонам, помочился на него. И ожила осина. И тридцать сребреников зазвенели на ней вместо листьев. И судорога прошла по телу висящего Иуды. Молодой человек, мгновенно вытянувшись почти вдвое, разжал петлю на горле предателя. Тело рухнуло в целительную лужу.
Петля раскачивалась в небе, хватая воздух полным ртом.
— Нечего прохлаждаться, — нетерпеливо похлопал молодой человек по плечу Иуду. — Есть дельце для тебя в чужих краях…
И превратился сам в Черного Кобеля с глазами огненными, а Иуду превратил в вошь. Завсегдатаи «А хули вам» или другого питейного заведения, находившегося здесь, как по команде, повернули головы к окну, за которым промелькнуло в воздухе некое длинное, темное тело, очерченное зеленым огнем, и скрылось во мраке. Они заспорили между собой, что это могло быть, и долго не могли прийти к какому–либо выводу.
— Перепились мы, братцы, до чертиков! — наконец уразумел один.
И все легко с ним согласились.
Лет десять–пятнадцать спустя предстал перед Господом Ангел с черным крылом.
— Передавали мне… Всуе вспоминаешь имя мое. Забыл, дескать, свое творение. Все, мол, держится на любви, а я… разбрасываюсь мирами… не уделяю прежним внимания… И потому торжествует Сатана…
— Да, — склонился перед Господом Ангел с черным крылом. — Мир держится на любви. И я готов на все, чтобы спасти твое творение.
— Что ж, — благословил Господь. — В путь! Вообще–то я собирался отправить двоих… Помнишь бомбардировку Содома? Ладно. Полетишь первым. С одним условием…
Он искал Анатолия Ивановича, которого звал про себя Не Тот Белинский или, сокращенно, Не Тот. Не Тот обещал выпустить его книгу. Может, не поздно включить в нее и эту рукопись… это, безусловно, гениальный роман. Чего стоит начало: «Люди жили не так. Люди творили зло. И прилетел на Землю Ангел, который хотел во все вмешаться…» Впрочем, это всего лишь первый вариант.
