Тони не мог не улыбнуться. Мама готовила, только когда волновалась или расстраивалась. После смерти мужа Лючия наделала столько пасты и фирменного соуса маринара, что можно было накормить всю Флоренцию.
Затем появился Паоло Руссо. Тони уважал своего отчима. Он согласился принять его и передать бразды правления семьей, когда увидел, что к Лючие снова вернулась улыбка.
— Она очень худая.
Слова матери вернули его к реальности. Тони согласился с ее оценкой. Рэйчел всегда была изящной, но в последнее время сильно похудела, вероятно, из-за душевных переживаний.
— У тебя все женщины худые. По крайней мере, на фото. Фото, Антонио. Я ни с одной из них не встречалась. Ни с одной — после Кендры.
Тони переживал за Рэйчел. Опасность еще не миновала.
— Ты ведь знаешь почему, мама, — мягко произнес он.
Лючия очень привязалась к женщине, на которой он едва не женился. В итоге пострадал не только он. Тони никогда больше не повторит эту ошибку, как бы ни пилили его мать и сестра.
Лючия что-то пробормотала в ответ, но Тони не смог разобрать ее слов.
— Не оставайся там очень надолго, мама. И пожалуйста, не приходи без звонка. Рэйчел сейчас живет в моем доме и имеет право на покой. Зачем ты вообще пришла? — спросил он. — Хотела попользоваться моей ванной?
Лючия вздохнула:
— Я хотела разобрать твой холодильник. И нашла помидоры, которые скоро испортятся.
— Я плачу прислуге, чтобы разбирали мой холодильник.
— Да. Но у тебя еще есть мать, которой не трудно сделать это.
И которая, возможно, сочла испорченные помидоры хорошей возможностью пошпионить.
— Ну и что ты готовишь?
— Лазанью. И соус.
Тони тихо простонал: мама собиралась остаться надолго.
Рэйчел ходила по комнате вокруг своих коробок и не знала, что делать дальше. Кто эта женщина, которая ворвалась в ванную? Они не успели познакомиться. Рэйчел вскрикнула и, пытаясь прикрыться, сбила бутылку шампанского. Пробку открывать не потребовалось. Бутылка разбилась. Шампанское вылилось. Пожилая дама что-то прокричала по-итальянски и убежала прочь.
Рэйчел вылезла из ванны, аккуратно обошла осколки и пролитое шампанское и направилась к себе в комнату. Натянула ту же тоскливую одежду, которую поклялась сжечь, и стала размышлять.
Если женщина все еще в доме и была родственницей Тони — боже, только бы не его матерью, — следовало ей все объяснить и нормально познакомиться. Кроме того, нужно еще прибрать в ванной.
Рэйчел, услышав звяканье посуды, пошла на кухню. У разделочного стола стояла пожилая женщина. Вокруг талии у нее было повязано кухонное полотенце, а рукава блузки закатаны по локоть. Женщина месила тесто. Увидев Рэйчел, она замерла. Она не улыбалась, выглядела сурово, даже устрашающе.
